Вера

– Ну что, – сказала она строго, – неужто так он тебе не люб, что столько делали-делали, а теперь все развалится?

– Вы не смеете судить! – не выдержала Ирина. – Вы ничего не знаете о нас… обо мне…

– А что он – мужик плохой? Да вы послушайте, что про другие лагеря народ толкует! Там одни наказания да издевательства, народ мрет от голодных болезней – каждый день мешки выкидывают за забор. А он всего-то ничего – хотел за бабью грудь подержаться. Все же он – начальник. А ты нос воротишь, словно он последний вертухай!

Ирина не выдержала и рухнула на свою вагонку, чтобы не наговорить Варваре грубостей. Что знала Варвара о ней и Ларионове? Как могла говорить она все эти глупости и пошлости об отношениях двух людей? Разве понимала она ее мучения от этой связи, возникшей между ней и Ларионовым? И что могла знать Варвара о том, как она винила себя за то, что из-за ее гордости теперь пострадает общее дело?

– Прекратите, – спокойно сказала Инесса Павловна, – Ирина ни в чем не виновата. Вы совершенно не знаете, зачем нас зовут.

Федосья переминалась с ноги на ногу, как старый усталый слон, не зная, что и говорить.

– А почему? – вдруг громко сказала Анисья. – Пусть все знают, что происходит!

Она слезла с вагонки и медленно прошла в начало барака, где все собрались.

– О чем ты поешь? – крикнула ей сверху недовольно Клавка.

– Девочки, – прошептала Лариса Ломакина. – Это дурно закончится. Лучше прекратить…

– А ты у нее спроси сама, – надменно ответила Анисья, облокотившись о вагонку. – Что вчера было.

– Вы ничего не понимаете, – строго ответила Ирина. – Это не ваше дело.

– А чье это дело, когда к моему мужику в постель лезут?! – выкрикнула Анисья, и лицо ее стало страшным: красоты не осталось, а виден был теперь только звериный оскал.

– Вы глупы, – спокойно сказала Ирина, распрямив плечи. – Он мне не нужен, и никогда не будет нужен.

Ирина поднялась и отвернулась от Анисьи, готовая уже идти за Федосьей, как Анисья одернула ее за плечо.

– Врешь! Все знают, что ты была с ним вчера! – закричала она.

Ирина резко откинула ее руку, но Анисья уже схватила Ирину за телогрейку и повалила на пол. Женщины закричали – кто-то пытался их разнять, кто-то с удовольствием наблюдал за схваткой, радостные, что их скуку развлекали, а кто-то кричал:

– Начальство зови! Тетя Аня, сюда!

Балаян-Загурская пыталась ухватить за шиворот Анисью, чтобы оттащить от Ирины, но Анисья и Ирина оказались достаточно сильными и так крепко сцепились, что даже Балаян-Загурская отпрянула и звала вохру.

Федосья бросилась за Ларионовым, и уже через несколько минут они с Касымовым влетели в барак. Касымов оттащил Анисью, а Ларионов поднял с пола Ирину – обе были растрепанные. На щеке Ирины виднелась ссадина, и Ларионов чуть было не дотронулся до ее лица в порыве. Анисья визжала какое-то время, вырываясь, но потом стихла и тяжело дышала и рыдала. Женщины ждали, что сделает Ларионов.

Ларионов – бледный и суровый – смотрел на Ирину, а она не могла поднять на него глаза.

– Цела? – спросил он тихо.

Она не сразу поняла, что он обращался к ней, и молчала.

– Да что же это такое, Гришенька?! – запричитала Анисья.

– Уймись, – резко бросил он, побагровев от того, как она назвала его при всех. – Касымов, Фролову в изолятор на трое суток. Александрова, Сердючка, Биссер и Ломакина – ко мне.

– Гриша! – закричала Анисья, срывая голос. – Да как же это?!

Касымов уже волок Анисью из барака в ШИЗО, а женщины испуганно расступались, перешептываясь. Ирина почувствовала вдруг жалость к Анисье. Анисья любила Ларионова, и Ирина не могла поверить, что он мог так жестоко обойтись с женщиной, с которой делил постель, в сущности, из-за нее – из-за своей глупой мужской прихоти получить любой ценой новую игрушку.

Ирина сторонилась Анисьи последнее время и даже избегала самих мыслей о ней. Она была честна с Анисьей, но внимание майора становились столь заметными всем на зоне, что было невозможно убеждать каждого в отсутствии между ней и Ларионовым связи. И самое неприятное для Ирины было в абсурдности положения: физической связи не было, но появилась связь незримая. И Ирина страшилась признаться себе в том, что связь эта была, увы, обоюдная.

Ларионов развернулся и пошел к выходу, не обращая внимания на причитания Анисьи. Ирина, оттолкнув Федосью, ринулась за ним и вцепилась в рукав его гимнастерки, не в силах видеть, как на ее глазах Касымов волок Анисью по снегу, а та все вырывалась и звала Ларионова.

– Вы даже не разобрались и бросили ее в ШИЗО! – не выдержала она. – Анисья не сделала ничего ужасного!

Ларионов резко остановился и окинул Ирину суровым взглядом.

– Я жду вас у себя через минуту, или все сядете в ШИЗО с этой истеричкой, – сказал он сухо и ушел в свою избу.

– Ладно, – пробурчала Федосья, выбежавшая следом за ними. – Собирайтесь и – к начальству. Вот беда…