Вера для бандита

Руки все еще тряслись от случившейся несколько минут назад сцены. Надо было посильнее его приложить! Так ему и надо! Как он вообще посмел так откровенно ко мне приставать, так беззастенчиво лапать на виду у всех? И главное — зачем? Моргни он — и к нему бросится любая из тех девиц, что были в зале! Даже силу не пришлось бы применять… Мерзавец, одним словом.

Но больше вывело из себя то, как я сама отреагировала на него. Мое тело стало предателем в присутствии этого невоспитанного мужлана. Что со мной такое? Такие хозяева жизни мне никогда не нравились! Разве настоящий мужчина будет брать женщину силой и так неподобающе себя вести? Отпускать грязные фразы и так откровенно приставать?

Вспомнив о том, как его руки властно скользили по моему телу, как соски дерзко встали под его прикосновениями, сглотнула, самой себе не признаваясь в том, что в этом Барсе, или как там его называли друзья-уголовники, есть сводящая с ума чертинка. Барс…

Тряхнула головой, отгоняя безумные мысли. Что с тобой, Вера? О чем ты думаешь? Совсем рехнулась!

Да почему я вообще о нем думаю? Какого черта? Ведь у меня есть мой Сережка, мой верный Сереженька, который всегда со мной, всегда рядом, готов в любую секунду поддержать и помочь. И нечего и думать о разных хамах, которые считают, что им все дозволено!

— Ублюдок! — прошипела я, стукнув кулаком по шкафчику.

Тот отозвался металлическим дребезжанием.

— Вера, это что такое! — услышала я голос управляющей, в голосе которой звучал праведный гнев. — Безобразие! Какое вульгарное поведение! Вообще-то это приличное заведение!

— Такое приличное, что посетителям позволено официанток лапать?! — не выдержала я. — Вы же сами видели, как его рука с моей задницы не слезала!

От возмущения все литературные слова вылетели из моей головы.

— Если бы ты вела себя прилично, а не крутила своим задом, как ты выразилась, перед клиентами, ничего бы не было, — отрезала она.

— Что-о-о? Вы хотите сказать, что это я виновата?! — задохнулась я от возмущения.

— Я хочу сказать, что ты уволена, — отчеканила пигалица. — Убирайся.

— А деньги? — спросила я тихо, чувствуя, как глаза защипало.

— Деньги? — усмехнулась, выгнув бровь управляющая и принялась перечислять, загибая холеные пальцы: — Ты разбила несколько тарелок из высококачественного фарфора, оскорбила нашего важного гостя, неподобающе себя вела в присутствии уважаемых людей. Мне продолжать? Уже одно это потянет на нехилый штраф.

— Но ведь я отработала! — выпалила я вне себя от гнева. — До конца вечера осталось всего два часа!

— Радуйся, что еще должна заведению не осталась, — отрезала Марго. — Вот что значит взять на работу не пойми кого. Убирайся. Чтобы тебя здесь не было через десять минут, поняла? Или вызову охрану.

Пигалица хлопнула дверью, а я едва сдержалась, чтобы не бросить ей что-нибудь в спину. Отчего-то плакать больше не хотелось, а хотелось кричать и бить кулаками о стену.

А все этот Барс, этот мужлан, будь он проклят! Уж он-то не знает, что такое одной тащить брата-инвалида, работать до седьмого пота и каждый день думать, где взять денег!

Вне себя от бешенства я схватила сумку и вышла из раздевалки. Для обслуживающего персонала был предназначен другой выход из ресторана, который проходил около помещения для мойки посуды. Все поверхности там были заставлены новенькими тарелками и приборами, ожидающими своего часа быть поданными на столы.

Оглянувшись, я сгребла несколько вилок и ложек в сумку, решив хотя бы таким образом компенсировать потраченное время. Серебряные приборы в быту пригодятся, не все же этим бандитам только самое лучшее должно доставаться.

Поймала себя на мысли, что хотелось бы хоть одним глазочком посмотреть на этого Барса в последний раз и узнать, как он отреагировал на мое поведение. Фыркнув на собственную глупость, поспешила домой.

Осторожно открыла дверь и вошла. Было невыразимо стыдно. Хороша работница! Выгнали с позором и без копейки.

Скинув обувь, прошла в комнату брата. Он крепко спал. Я погладила его мягкие волосы и тяжело вздохнула. Бедный мой… Такой маленький и уже так много свалилось на него. За что? Почему одним в этом мире все, а другие должны тянуть лямку без возможности изменить свою жизнь? Почему одни бьются, как рыба об лед, а толку чуть?

— Ничего, Ильюш, я поставлю тебя на ноги. Что угодно сделаю, но поставлю, — прошептала я, поправила брату одеяло и вышла, слишком опустошенная, чтобы сейчас принимать какие-то решения и что-то планировать.

Аппетита не было, поэтому сразу пошла в свою комнату. Бормотал телевизор, а лампа на тумбочке около кровати высвечивала бардак в комнате. А ведь когда уходила, везде был порядок.

Сережа спал, заложив руки за голову. В комнате отчетливо пахло пиццей. Опять они ели эту дрянь… Ведь сколько раз говорила, чтобы не кормил Ильюшку этой ерундой… И специально вчера до поздней ночи готовила.

Пробираясь к кровати, запнулась обо что-то. Присмотревшись, увидела пивную бутылку. Еще три стояли чуть в стороне. Значит, одной пиццей дело не обошлось… Сережа что, думает, мне деньги с неба падают?!