Вера Дулова. Воспоминания. Статьи. Документы

В 1988 году по случаю конкурса, который проводила Дулова, как уже говорил, я написал пьесу для арфы соло «Фантазия в розовых тонах» и отправил в оргкомитет. К несчастью, ноты затерялись, и я долгое время ничего не ведал об их судьбе. И вот однажды в мае 1994 года мне позвонила Вера Георгиевна и сказала, что ноты мои нашлись. Каким-то образом они оказались в нотах А. А. Балтина в её домашней библиотеке. Вера Георгиевна пригласила меня к себе домой. Она была гостеприимной хозяйкой. Повела меня в гостиную, украшенную великолепными картинами известных художников, в том числе знаменитой картиной Игоря Грабаря с изображением Веры Георгиевны Дуловой, играющей на арфе. Мы пили чай с вареньем за большим обеденным столом, красиво сервированном старинной посудой, и много беседовали на разные темы.

Я обратил внимание на старую арфу, которая стояла неподалёку от инструмента, на котором играла Вера Георгиевна, и узнал, что она активно участвовала в большом проекте по созданию арфы отечественного образца. «Это одна из первых моделей советской арфы, — рассказывала Дулова, — которую ещё до войны по моим рекомендациям разрабатывали конструкторы Алексей Каплюк и Сергей Майков, в прошлом мои ученики по классу арфы. Благодаря их стараниям у нас в стране появились отечественные арфы и наладилось серийное производство инструментов».

Вера Георгиевна также рассказывала мне о времени, когда она училась в Германии и встречалась со многими выдающимися людьми. В своё время А. В. Луначарский, будучи в 1920-е годы Народным комиссаром просвещения, заметил чрезвычайно одарённую девочку-арфистку, помог ей получить стипендию и отправил на учёбу к известному арфисту Максу Заалю.

«Кажется, Вы учились в МФТИ, — неожиданно сказала Дулова. Вам, наверное, будет любопытно узнать, что я встречалась с Эйнштейном. Представляете, я заметила на одном из музыкальных собраний, что за мной ходит какой-то усатый дядька. Я даже рассердилась. Но мне Анатолий Васильевич вовремя объяснил, что это, милочка, сам Альберт Эйнштейн, он играет на скрипке и хотел бы сыграть с тобой что-нибудь дуэтом. Вот как бывает!». Мне было волнующе-трепетно слушать великую арфистку, игравшую много лет в Большом театре, знавшую стольких легендарных личностей — музыкантов, учёных, писателей, общественных деятелей!

Перед тем, как настало время прощаться, Дулова вынесла мне мои ноты, и, извиняясь за то, что они оказались не на месте в её библиотеке, хотела их мне вернуть. Тогда я и объявил Вере Георгиевне, что посвящаю это произведение ей. Дулова искренне обрадовалась, и мы обменялись подарками: она мне подписала свою книгу «Искусство игры на арфе», а я ей — ноты «Фантазии» с посвящением. Незабываемый день!

Вера Георгиевна намеревалась сыграть пьесу на ближайшем фестивале. Но, увы, произведение так и не было ею исполнено. В последние годы она много болела. Вспоминается, как мы с Валерием Григорьевичем Киктой посещали Веру Георгиевну в больнице Гельмгольца, где её оперировали. Когда преподносили огромный букет роз, она от неожиданности немного смутилась, но была безмерно счастлива, как юная девушка! Несмотря на болезненное состояние выглядела безупречно, сохраняя прямую осанку и аристократическую манеру ведения разговора, проявляя при этом искренность, внятность и человеческую простоту.

Дарственная надпись В. Г. Дуловой В. С. Ульяничу на обороте титульной страницы её книги «Искусство игры на арфе»: «Милому Виктору Степановичу с чувством симпатии в залог будущих творческих встреч. Вера Дулова. 1994 г. 21 май. Москва».

Вера Георгиевна передала традицию играть новую русскую музыку своим ученицам. Премьера «Фантазии в розовых тонах» была осуществлена Наталией Шамеевой в честь великой русской арфистки на концерте современной музыки в январе 1995 года в Малом зале РАМ имени Гнесиных.

В 1997 году Вера Георгиевна предложила сыграть квартет арф «Игра света» своим бывшим ученикам, большим и маститым к тому времени музыкантам, во время проведения Первого московского международного конкурса арфистов, жюри которого она возглавила. Но по разным причинам исполнение тогда не состоялось. Однако спустя 10 лет сочинение вновь было исполнено на одном из московских фестивалей «Арфовое искусство России», а впоследствии осуществлена студийная запись арфистами Н. Шамеевой, И. Нокелайнен, Л. Фролковой и И. Негадовой под управлением дирижёра А. Верещагина.