Вера и Пламя

Писарь взглянул на нее.

- Вы обращаетесь ко мне, сестра?

- Нет, - поспешно ответила она, даже немного чересчур. - Записи о Воне. Покажите их мне.

Он кивнул.

- Конечно.

Аншир использовал ключи, чтобы достать том, находящийся внутри светопоглощающего обсидианового футляра: он коснулся кольцом идентификационных точек на его поверхности, чтобы тот открылся.

Он прощебетал что-то, походившее на пение птиц, в сетку на корешке книги и она покорно раскрылась, страницы мягко скользили по обшивке. Щелкнув, книга легла на ладони Аншира и он обернулся, показывая ее Верити.

- Страниц сделаны из психоактивного папируса, - с благоговением произнес он. - Не прикасайтесь к ним незащищенной кожей.

Верити кивнула и начала читать. В подобных книгах содержались записи прибытий и отправок Адептус Телепетика в систему Невы. Каждый раз, когда находился человек, клейменый знаком псайкера, то его имя записывалось сюда вместе с предварительной записью его способностей, которыми он обладал. А когда Черные Корабли прибывали, чтобы забрать этого колдуна, то его переводили из его глубинной камеры Инквизиторских подземелий Невы на это таинственное судно, чтобы больше никогда уже не увидеть снова.

И в книге было имя Торриса Вона. Записи были поверхностными: судя по всему, он был продан в рабство еще ребенком, и сверхъестественные способности юноши привлекли внимание агентов Экклезиархии, в частности Виктора ЛаХэйна, который в то время был старшим исповедником. Было несколько жирных примечаний касательно нечестивых способностей Вона. Он был способен совершать действия намеренной телепатии, а также обладал предельно искусными навыками пирокенического мастерства. Верити вспомнила горящий в глазах колдуна огонь и невольно поежилась.

- Как видите, файлы остаются неизменными, - кивнул сама себе Аншир. - Вы удовлетворены?

Госпитальер не ответила ему. Она знала, что ей нужно искать и тщательно всматривалась в каракули люминесцентного текста в поисках несоответствия.

- Даты… - протянула Верити, проговаривая мысли вслух. - Последовательность неверна.

Логисторас вздрогнул, словно она дала ему пощечину.

- Вы ошибаетесь. Мы заботимся об этих документах, словно в них слова Самого Бога Императора. Ошибки быть не может.

- Обнаружение и захват Вона. Тут пробел, отсутствуют данные.

- Невозможно, - бледное лицо Аншира вспыхнуло красным.

- Файл перескакивает с даты, когда он был захвачен, к записи о его побеге с Невы. Где он был все это время? Где он находился? На странице не сказано ничего об этом.

- Вы неверно читаете, - воскликнул внезапно возмущенный клерк-жрец.

- Сами посмотрите.

- Нет, - дрогнул Аншир. – Мы не можем изучать страницы, которые лично же исписали и храним. Наши когнитивные функции устроены таким образом, что мы не можем понять тех слов, которые записываем.

- Должны быть другие записи о Воне, - потребовала она. - Где они?

- Нет никаких других, - протрещал он, как будто сама идея о расположении сей информации за пределами этих стен была жестокой шуткой. Но в следующий миг лицо логистораса помрачнело.

- Погодите-ка. Если лорд дьякон послал вас по своему поручению, почему вы задаете подобные вопросы? Это, что, такая проверка? Или, возможно, нет?

- Я… - глаза внезапно подловленной Верити выдали ее, и маска лжи раскололась. - Нет, меня послали…

Вот тут он и увидел ложь на ее лице.

- Обманщица. Ты солгала мне! – Аншир исторгал слова, подобно проклятиям. - У тебя нет никаких прав находиться здесь, - гнев, а затем ужас, отразились на лице жреца, когда он понял, что именно его невнимательность позволила Верити получить доступ к данным, не предназначавшимся для нее.

- Тревога! Тревога! – завопил он, подавшись назад к решетке панели управления на одной из опорных балок.

Сороритас услышала приближающийся сверху пронзительный гул серво черепов. Пальцы-ручки писаря царапнули панель вызова сирены, но тут же его голову разорвало с шумом рвущейся ткани, и мертвый клерк грузно упал на пол.

Верити показалось, что она заметила очертания чего-то темного, мелькнувшего средь полок над головой. Где-то там, наверху, брызнули яркие вспышки искр, когда три серво черепа были продырявлены острыми металлическими дротиками. Госпитальер побежала, ее сердце молотом колотилось в груди.