Вера и жизнь. Часть 1

Сердце слушает голос пространства и принимает его как силу, руководящую действиями, т. е. действия от сердца, интуиции всегда безошибочны, при непосредственном воплощении их в жизнь огненны.

Рассуждения живут только в уме. Не в бесконечном пространстве, а в конкретном личном уме, т. е. ум мыслит только от себя, своих интересов, и если и учитывает что-то постороннее, внешнее, то только, опять-таки, в отношении себя — это сама основа мышления умом, т. е. ум эгоистичен в своей сути (основе) и не может быть другим. Так же однобоко постижение Высших Истин умом. Он способен понять в Высшем, что касается непосредственно его, но самой сути Высшего, т. е. полного всестороннего познания, не даст никогда. Как первая ступенька он может дать очень много, но он не может стать ни второй ступенькой, ни тем более путем познания. Христос сказал: «Я есть путь и истина». Можно подражать, уподобиться и слиться сердцем и сознанием.

При работе «на защиту» большого количества центров огненных (светоносных), кожа, как и при большом загаре, при внешнем освещении способна слоиться, но даже если она меняется дважды в день от внутреннего света — волдырей не возникает, и нет чувства болезненности.

Сердце имеет не только глаза и уши, но и память, и не просто память чувств, а высшую духовную память сердца. И знающему можно дать словами понять, о чем идет речь, но остальные только исказят в меру своего сознания, поэтому многое и несложно, но может даваться только при личном контроле сердечного прозрения.

Сказано об огоньке, порхающем над сердцем, а он действительно как огненный мотылек, но может быть и свет серебряный сердца более полуметра надо областью сердца и видимым даже днем.

Порхающий огонек, как не гаснущий никогда огонек «дежурной» горелки, которая поджигает газ в рабочей, когда бы его ни подали и хранит от взрыва огонек вечной высшей ожиданности.

Время идет, и сияние материи Люциды из мягких интерференционных переливов приобретает четко очерченный огненный (подвижный) узор.

И цветы тонкого мира кажутся падающими с неба, заполняя все окружающее пространство. Но роза огненного мира уже требует не просто возвышенного, но ровного состояния, как бы естественного, но и дополнительного напряжения и концентрации для ее рассмотрения, подобно удерживанию в руках слишком подвижного вьюнка.

Со временем приходит радость битвы нескончаемой, именно ее нескончаемость не дает поражения окончательного, правда, и победы тоже, но как тяжело поначалу и какая зависть к простому солдату, имеющему возможность победить или погибнуть. В духовной битве таких привилегий нет, и каким бы сокрушительным ни было поражение — снова собирайся с силами и опять в бой. И самая яркая победа — только миг перед новой битвой. И вечный бой… Жизнь — вечное испытание битвой.

Пьяный мент, используя свою форму и подручного уголовника с гранатой, пытались шантажировать (рэкет) — разобрался. Через два года этот же мент, уже, правда, изгнанный за пьянку из органов, является в компании неплохой женщины, видно, тоже бывшей любительницы того же «змия» со следами «любви» этой на лице, но чувствуется в ней и касание мира тонкого, да в нем настрой тот же и та же тяга к насилию и попытки подавить чужую волю, только крышей уже Иегова, а вместо гранаты — Библия, но чувствуется, что и ее он бы мог использовать как дубинку. Пришлось обратиться за помощью — слишком много могло быть пострадавших от этой пары «доброго» и «злого» гангстеров, кнут и пряник ходячие.

Если человек видит речку, он не говорит «видение речки», и если я видел лебедя огненного, почему я должен называть его видением, если он реальнее той же речки. Гигантский лебедь белого пламени, четко очерчено каждое перышко, но при приближении пламя было краснее, и гигантское очертание больше издали походило на дракона сказочного. Чувство мощной и грозной силы, одно ее дыхание сделало не только область сердца, но всю левую сторону стальной. Чувствуется справедливость, но справедливость меча, который не дрогнет, но уже не дрогнула и душа. При первом огненном свидании почувствовал — рановато, это взлет, но нестабильный уровень, и действительно, пришлось еще годы и годы «кувыркаться».

Огненный Хозяин Замка Духов — чистое грозное веселье. Веселье, но грозное и неумолимое в своей непреложности, в своей неприспосабливаемости меча. Можно не приближаться, можно переступить, горе оказавшемуся на границе раздела. Как-то очень просто и светло прошло видение распятого Христа в поднебесье. Огненные тюльпаны около 15 м и такая же сиренево-фиолетовая спираль, ввинчивающаяся в небо дали ровное чувство безличной силы, но очень отзывчивой на мысль. Фауна и боги Египта на легком напряжении, но вроде кино. Валера видел женщину с факелом.