Вера и жизнь. Часть 1

Десять лет все давалось им собственным примером — увы, как могли они взять — ведь для этого им надо было увидеть и свою «роль» в этом уроке. Учитель тоже ведь всегда учится, иначе он не может быть Учителем. Только настоящий ученик и Учитель всегда готовы платить за науку кровью своего сердца. И Высший символ этого — череп под ногами распятого Христа, «Смерть смертию поправ», все остальное — сор.

Груз может висеть и на одной нити, и на тысяче канатов, но когда рвется последняя нить, он падает. Так не может жить человек никому не нужный (даже как объект ненависти). Люди живут друг другом и друг в друге, умудряясь еще и друг друга облаивать и лягать. Так неразумный всадник убивает лошадь, что она не смогла бежать быстрее, и становится пешеходом.

Любовь — магнит, сила притяжения, и если к человеку она может быть неодолима, то насколько сильнее она к Богу, и Ж. Э. (А. Й.) говорит: «Смерть есть острое явление космического магнетизма (магнита)». Воистину, с любовью вверх рвется паутина земных нитей, но опасно без знания, без силы и без руки Учителя оказаться на пути этом, между небом и землей. Так же ситуация, что при экологической катастрофе возле Испании. И воздух чист, и вода почти чиста, да пленка мазута на воде обволакивает и убивает все живое и стремящееся летать. Только стремительность взлета разрывает и отбрасывает мазут. Желающий разогнаться постепенно увязает и гибнет.

Когда близкие рядом, чувствуешь их, но когда нет настроя спасительного, тогда и смерть воробья может переживаться как своя смерть, тем более если это умирание соседки, пусть и скандальной, — характер-то ее не слышишь, а умирание переживаешь острее, чем она, беря переживание на себя.

В детстве было очень больно, когда убивали животных, сейчас просто с каждым петухом, курицей, коровой или соседкой — умираешь сам. Иные отходят спокойно (быки), а курица или человек — как Вицин в «Кавказской пленнице», когда его держали перед наезжавшей на него машиной. Только вместо людей поставьте тиски стальные, чтобы знал — не отпустят, а его сделайте сильным и безумно бешеным, тогда можно сравнить с духом, мечущимся в попытке зацепиться за жизнь. Со сколькими еще придется умереть — воистину, свою смерть можно после этого просто не заметить.

Чтобы по-настоящему чувствовать хотя бы только Землю — эту великую сироту, надо научиться умирать в каждой пылинке, несущей разложение, и рождаться в каждом солнечном лучике, несущем саму силу жизни. Только «непривычному» и умирать больно, и рождаться тоже — какая разница, и то и то есть переход в иной мир.

Смерть быка не чувствую, потому что сам бык (телец), и идентификация кончилась бы полной физической смертью. Рука ведущая — есть рука защищающая.

Как невыразимо прекрасен Алмазный щит, а вот что это — щит Учителя, зонтик Дуккар или еще что? (Узнаю?)

Вот так же не понял сразу, когда Учитель прилетал на помощь огненным драконом. Крылья-то хоть и стальные, да лебединые, а не кожистые, как у летучей мыши. И над головой видя только гигантские крылья, принял за лебедя, да вовремя вспомнил, что видел же, как он подлетал издали, как обычный дракон, только дракона сначала издали посчитал показом «обычного» видения, а когда вблизи испытал потрясение от одного вида крыльев, почти покрывших все тело, то забыл и за дракона.

Такое же чувство какой-то громаднейшей веселой (или с юмором?) потрясающей силы, какой-то неумолимой в своей справедливости, было от встречи с Хозяином огненном в Замке Духов.

Справедливость беспредельная, позволяющая не бояться как паровоза, идущего строго по своим рельсам, — не отклонится и не зацепит, та же готовность везти на себе каждого, кому по пути, но и та же безжалостность паровоза к любому ставшему на пути. Нет «соплей». Пусть ясен и справедлив, любой ставший на пути Света есть враг Света, но нельзя позволить врагу отвлечь и задержать хоть на миг, иначе бесконечное множество врагов сделает и остановку бесконечной. Просто Радостный Дух грозной битвы. У Кастанеды выход человека на этот Луч называется смещением сознания в «точку без жалости» (в первую и главную очередь к самому себе). Даже на Земле берсеркеры не надевали доспеха, главное — больше успеть уничтожить врагов, а не защитить свое тело, и здесь подвижность — все и в каждый бой, как в последний. Ничего не берется с собой, тем более недопустима привязанность к чему-либо позади, это цепь для пса, все должно быть только впереди. За победой (или за спиной противника).