Вера и жизнь

Вообще все дебаты вокруг «тяжести» и «неудобности» настоящего христианства, вокруг того, что Бог якобы слишком жестокий, на самом деле возникают потому, что многим людям хочется оправдать грехи – свои или близких. Так было и в древние времена, так есть и сейчас. Для оправдания греха придумываются «богословские» аргументы, разнообразные утверждения о том, что Библию исказили либо неправильно перевели, а «попы зарабатывают на нашем унижении». Впрочем, дебаты – для людей по крайней мере что-то читавших и умеющих написать пару строк. А вот спой ты со сцены, обнимая случайную подругу, что-то типа «верю в любовь, и ангелы над нами» – и миллионы скажут: «Как красиво, как правильно, и никакой исповеди нам не надо»… Так создается полуосознанный культ ложного «неба», которое якобы все поймет и все простит.

Но попса попсой, а вот в мире «настоящего», интеллектуального искусства есть силы, прямо и жестко противостоящие христианству. Для них само наличие христианской культуры, да еще популярной среди немалого числа людей, как нож острый. То же самое касается и наличия самого христианства. Убежден: именно по этой причине в разных странах устраиваются «художественные» провокации, ниспровергающие христианские ценности и символы. На Западе к этому привыкли. Если тамошние христиане и пытались протестовать, их быстро отучали это делать – через медийный вой, проигранные судебные процессы и политическое «осуждение». Известнейшие католические священники и епископы, говоря со мной об очередном кощунственном «перформансе», только вздыхали: «Что мы можем сделать, время такое…» А ведь утверждение и ниспровержение символов – знак захвата власти. Когда над городом возвышается языческая статуя, символизирующая политический культ человека, на центральных площадях расположены попсовые концертные залы, а храмы постоянно оскверняют, недалекие люди от младых ногтей понимают, кто в обществе главный, на кого надо ориентироваться и за кем идти. Несмотря на всю провозглашаемую свободу, на деле давно ставшую достоянием лишь отдельных независимых умов.

У нас, похоже, хотели продавить тот же сценарий. В 1998 году «художник» Авдей Тер-Оганьян начал рубить иконы на выставке. Началось уголовное разбирательство, «герой антиклерикального протеста» сбежал в Чехию, где сейчас и живет припеваючи. Затем провели выставку «Осторожно, религия» – в 2003 году, в Сахаровском центре в Москве. Там, например, на кресте были «распяты» сосиски. Прихожане московского храма Николы в Пыжах, где настоятелем бывший «альтернативный» поэт и нынешний суровый консерватор отец Александр Шаргунов, разрисовали экспонаты – и пошли под суд. Вой в либеральных СМИ поднялся страшный. Однако ни сами прихожане, ни церковное руководство не дрогнули – никто не стал отказываться от правомочности совершенного поступка, хоть и дерзкого. На самом деле уже в это время действовала статья Кодекса об административных правонарушениях, которая объявляет незаконным «умышленное публичное осквернение религиозной или богослужебной литературы, предметов религиозного почитания, знаков или эмблем мировоззренческой символики и атрибутики». То есть выставка была нарушением закона, а ее противники имели все основания длятого, чтобы ее пресечь. В итоге суд их оправдал.

«Пробить стену» народной веры и нравственности с первых попыток не получилось. Но затем последовали многие другие, пусть и не такие громкие. То в МХТ имени Чехова кощунственно использовали богослужебные венцы в сцене бракосочетания гомосексуалистов, то в Новосибирске поставили «Тангейзера», где изображение распятого Христа разместили на лоне обнаженной женщины, то в Манеже выставили уродливые «головы Иоанна Крестителя», а также околорелигиозные гравюры, изобилующие изображениями мужского полового органа. Верующие протестовали – с большим или меньшим успехом. Сцену с венцами по-тихому убрали, параллельно «придушив» дискуссию о ее законности. Доказать наличие правонарушения в истории с «Тангейзером» не удалось, но спектакль сняли после вмешательства Министерства культуры. В Манеж пришла группа молодых православных христиан и что-то скандировала, причем одна из протестовавших сбросила на пол экспонаты, которые потом были предъявлены правоохранителям как поврежденные. Бросать их на пол, конечно, не стоило – лучше было доказать, что они являются порнографией или оскверняют символы, почитаемые верующими. Но вот это-то и оказалось невозможно: десятки официальных заявлений в правоохранительные органы остались без малейшей реакции.

Возникает ключевой вопрос: почему? Я много раз пытался на него ответить. Думаю, что команда «не пущать» реальную нравственную критику в мир искусства шла из высоких кабинетов на Старой площади, а там была пролоббирована околокультурной средой, системно наживающейся на сомнительных выставках, и связанной с ней «голубой мафией», которая склонна к либерализму в силу, я бы сказал, биопсихологических причин.