Вера и жизнь

И это еще раз поставило вопрос: почему закон очень жестко защищает человеческую жизнь, здоровье и имущество, а то, что для многих людей важнее жизни – вера и святыни, – не защищено никак? Не пора ли наконец пересмотреть правовой крен в сторону охраны только земных ценностей, которые для миллиардов людей по всему миру вовсе не главные? В итоге история с осквернением храма сослужила и полезную службу: ответственность за оскорбление чувств верующих и за осквернение почитаемых ими предметов была ужесточена. Впрочем, спор между сторонниками абсолютной свободы творчества и его нравственного регулирования не разрешен до конца и будет продолжаться. Нам продолжают упрямо твердить: «искусство неподсудно», «художник выше закона». Однако почему «художнику» должно быть позволено то, что не позволено рядовым «профанам»? А убивать, грабить, хулиганить ему тоже позволено? Между прочим, для многих верующих осквернение храма, иконы, имени Божия – хуже убийства или грабежа. Не случайно во время большевицких гонений люди шли под пули и в тюрьму, а иногда даже оказывали сопротивление, но не давали попрать святыни. Напомню: Всеобщая декларация прав человека, между прочим, утверждает, что реализация прав и свобод может быть ограничена ради «удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния». Некоторые, конечно, хотели бы сегодня такой подход пересмотреть и поэтому все шире открывают «окно Овертона».

Проблема не в том, что и когда они сделали. Проблема в их позиции. Против Путина они выступали и раньше, но такой отрицательной реакции не было. <…> Здесь совершено именно кощунственное действие. Действия, которые оскорбляют религиозные чувства, очень и очень опасны, из-за них сейчас в мире льется кровь. Мы знаем, что именно это происходит после таких инцидентов, как, например, сожжение Корана. Именно поэтому на них нужно реагировать со всей жесткостью. Дело государства, как оно реагирует. Церковь – не следствие и не суд. Но нужно сделать все, чтобы такого рода действия были абсолютно исключены. Есть ряд высказываний, которые в тех или иных странах совершенно невозможны. Невозможно в Германии прославлять Гитлера, например. <…> Cейчас Церковь пытаются дрессировать. За каждое смелое высказывание устраивают публичную порку. Но запугать нас уже нельзя. Можно жаловаться Патриарху, можно кричать всякие гадости в Интернете. Но люди в Церкви привыкли говорить самостоятельно.

О «Pussy Riot» – из дискуссии в «Новой газете», 26 июля 2012 г.

Подчас священников до сих пор спрашивают: «Почему Церковь не простила Pussy Riot»? Да потому, что следует Христу, Который в Евангелии обещает за нераскаянный грех вечные муки. «Гуманистам» хорошо бы помнить Его слова: «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Мф. 18, 6). Прозвучало бы хоть слово о том, что участницы группы считают свой поступок неправильным и раскаиваются в нем, – от проблемы бы и следа не осталось. Кое-какие слова сожаления были сказаны, но без пересмотра отношения к совершенному в храме. Только одна из участниц группы, Мария Алехина, находясь в заключении, заявила: «Я бы больше не стала участвовать в акциях в храмах Pussy Riot». Впрочем, и здесь не прозвучало переоценки уже произошедшего. Что ж, если люди настаивают на своей правоте – значит, так они решили. Надеюсь, что Господь откроет им настоящую правду о совершенном. И хорошо, если они услышат ее в этой жизни, а не в будущей. Церковь – по крайней мере автор этих слов – не призывали к «посадке». Но и на настойчивые призывы «пожалеть» агрессивных кощунниц реагировать было неправильно. Это значило – признать над собой власть тех, кто попирает твою веру и твои святыни, а потому поступает хуже, чем убийца или враг, напавший на страну.