Вера и жизнь

«Технический» уклон советского образования породил огромное количество людей не на своем месте – пять дней в неделю они ходили на постылую работу в огромные НИИ, а по выходным обсуждали богословские трактаты или просиживали до поздней ночи в «неформальных» творческих клубах. После крушения милитаризованной советской экономики большинство этих людей оказалось выброшено на улицу, и многие посвятили себя «гуманитарным» занятиям. Попадались и совершенно уникальные случаи – классические представители богемы, вынужденные работать по распределению после вуза в классических же советских НИИ. Один мой знакомец, почти до выпуска проучившийся в техническом вузе и затем закончивший философский факультет МГУ, в 80-е годы написал:

Обычный инженер выходит из дверей,
И серой мостовой пиджак его серей. <…>
Мы дружною артелью двигаем прогресс,
Кто двигает прогресс, тот набирает вес!

Понятно, что уже через пять лет этот человек, продолжая выступать в качестве литератора и рок-исполнителя, стал политтехнологом, навсегда забыв о мире техники.

Итак, уже советская школа – вслед за тогдашней системой – принизила статус гуманитарного знания. Постсоветская же вовсю стала готовить рабочее мясо уже не для «оборонки», а для коммерческих структур – на деле очень часто для базаров, ларьков и рэкета. Целостность образования и воспитания попытались отправить «на свалку истории тоталитаризма». Приоритет «полезных» знаний стал почти бесспорным. При этом архитекторы бесчисленных школьных реформ, под которые выделяются немалые бюджетные деньги, не всегда задумываются о том, что ученики, а часто и родители, не вполне понимают, какие знания в жизни окажутся полезными, а какие нет. Я, конечно, до сих пор не жалею, что не выучил органическую химию. Но вот, например, древнегреческий и певческое искусство в школе мог бы освоить. Если бы предложили, а еще лучше – заставили.

Сегодня фрагментарность знаний, получаемых в школе, мешает формированию у юного человека настоящего мировоззрения, объемной картины того, что происходило, происходит и может произойти в мире. Слава Богу, что удалось – при решающей роли православной и родительской общественности – остановить в 90-е годы введение программ «полового просвещения», щедро оплачиваемых из-за рубежа.

Церковь и лучшие педагоги уже в то время стали говорить о кризисе гуманитарного образования, о том, что школа должна быть местом воспитания, а не просто кабелем для перекачки «полезной» информации из одного мозга в другой. Наиболее распространенными православными общественными организациями стали педагогические и родительские. Все чаще стали проводиться конференции, где священники и педагоги вместе говорили о важности государственно-общественных программ вдумчивого, целостного преподавания истории, литературы, обществознания, русского языка. Эта работа сталкивалась с жестким противодействием «педагогов-новаторов» – в частности, Александра Асмолова, Евгения Ямбурга, Ефима Рачевского, которые в 90-е годы захватили командные высоты в Министерстве образования и в педагогической публицистике. Главными их идеями были раскрепощение ребенка и принятие «прогрессивных» западных моделей обучения, основанных на «уважении свободы учащегося». Однако каждый ответственный педагог и родитель знает: обучение и воспитание невозможны без известной толики принуждения. Идеология эпохи «Просвещения» не права: человек вовсе не хорош сам по себе. Его природа – с младенчества – повреждена грехом, унаследованным от падения Адама. И поэтому воспитание как раз обратно «раскрепощению». И лучше применять его, чем через несколько лет – тюрьму или вооруженную оборону.

Еще больше споров происходило вокруг преподавания в школах знаний о религии. Уже в самом начале девяностых появились энтузиасты изучения в школе основ Православия. Эти люди стали собираться из десятков городов и сел на Рождественские образовательные чтения – самый многочисленный до сих пор церковно-общественный форум. В разных регионах постепенно были введены курсы, рассказывающие о культуре и вероучении Православной Церкви. Реакция оппонентов была бешено энергичной: они в истерическом тоне напоминали о принципе «отделения школы от Церкви», которого уже не было в Конституции, рисовали картины немытых-нечесаных попов, которые будут бить школьников розгами за отказ молиться, пугали еврейскими погромами и нацистской Германией.