Вера и жизнь

На совещании у Голодец я прямо сказал: верующие люди не будут считать своим государство, которое за их счет убивает нерожденных детей. В результате Патриарх вывел меня из переговоров на данную тему. Однако начала высказываться, и гораздо более радикально, общественность. На набережной перед Белым домом соратники Дмитрия Энтео растянули плакат «Если Россия не покончит с абортами, Бог покончит с Россией». Был устроен пикет у Совета Федерации, прошло несколько уличных собраний, где мне удалось выступить. Это была одна из ситуаций, ясно показавших: с лживыми элитами кулуарно договариваться бессмысленно. Они реагируют только на уличные акции и на публичные выступления.

* * *

Другой темой, пришедшей «снизу», от общественности, стал вопрос электронного контроля за частной жизнью. Все началось в середине девяностых с протестов против ИНН и штрих-кода. Многие люди считали, что присвоение человеку номера оскорбительно – это слишком похоже на нацистские концлагеря и сталинские зоны. Боялись, что номер сделает их максимально «просвеченными». В штрих-коде обнаружили «три шестерки» – разделительные полосы графически походили на изображение в штрих-коде цифры 6. Впрочем, 6 обозначается как штрих-пробел-штрих, а разделительная полоса – как пробел-штрих-пробел-штрих-пробел, но это объяснение, понятное дело, устраивало не всех.

Сначала «просвещенные» богословы и церковные бюрократы пытались от сего вопроса отмахнуться, обвинив «антиИННщиков» в глупости и фанатизме, а то и просто отправив проблему в папку «курьезы». Действительно, среди противников кодов и электронных документов было много экзотической публики. На имя Патриарха Алексия приходили письма против новых российских паспортов. Там в виньетках нашли не только три шестерки, но и короны Люцифера, изображение Бафомета и змею, кусающую свой хвост. Как разглядеть все это в узорах, авторы писем подробно описывали. Против паспортов выступают до сих пор – однажды на имя Патриарха Кирилла пришло письмо с… половиной порванного паспорта. Вторую половину гражданин отправил Президенту.

Словом, неудивительно, что первая церковная реакция на все это была упрощенно-рационалистической: на разных уровнях было сказано, что мы имеем дело с глупостью, не относящейся к вере, и никто не лишит человека возможности исповедания Христа, если сам человек не согласится на отступление. Любой символ, говорилось тогда, – лишь внешний знак, не доходящий до глубин души и воли. Впрочем, массовый характер протестов не позволял просто отмахнуться от них. Вместе с митрополитом Кириллом мы разработали ряд документов, в которых призвали государство сделать добровольным принятие ИНН. После этого пришлось провести немало дней в тогдашней Государственной налоговой службе и в Госдуме. Добились того, что требовать ИНН у людей, его не принимавших, перестали. Потом, правда, этот номер начали присваивать автоматически, а потом заставляли его предъявить, поскольку он и так у человека появился – неважно, что помимо его воли.

Критику вызвало и присвоение СНИЛС. Оснований не принимать этот номер было меньше: все-таки он присваивается не человеку, а счету. Впрочем, некоторые не желают пользоваться и им. Вскоре появились новые «электронные» опасения – больше всего их вызвали официально озвученные проекты замены традиционных паспортов электронными картами, которые смогли бы стать – сначала факультативно, потом обязательно – главными и даже единственными идентификаторами личности в школе, вузе, магазине, больнице, аэропорту, общественном транспорте, в различных госучреждениях, при входе в Интернет и даже при прогулке по улице. Чип-идентификатор в карте действительно может предоставить такую возможность – и государству, и коммерческим компаниям, и глобальным спецслужбам, особенно в случае, когда этот чип можно считать дистанционно, с точек слежения или даже со спутника.

Как-то, на полях музыкального Пасхального фестиваля, мы обсуждали данную непростую тему за чашкой чая с Валерием Гергиевым и Юрием Лужковым, на тот момент мэром Москвы. Градоначальник явно не разделял опасений консервативных общественников.

– Что, эти люди хотят остановить прогресс? – с вызовом сказал мэр.

– Смотрите, Юрий Михайлович, – ответил я. – Вам бы понравилось, если бы кто-то, следя за вами со спутника, знал, что вы сейчас именно здесь, в Доме музыки, а рядом с вами – Валерий Абисалович и небезызвестный поп? И чтобы вас так отслеживали всегда?

– А вот этого нам не надо, – отрезал Лужков.