Читаем Вера на марше полностью

Было почти десять вечера. Я пошёл в кабинет директора, где меня ожидали тюремный доктор и директор тюрьмы. Они хотели знать, чего мне удалось достичь в разговоре с этими мужчинами. Я спросил их: «Если эти мужчины согласятся сделать вакцину, будут ли приняты какие-либо меры наказания за то, что они отказывались делать это раньше?»

Директор ответил: «Нет, все будут прощены, если они поступят так, как вы сказали. Нам нравятся ваши люди, и мы верим, что они искренни. И нам не нравится идея наказания их за отказ делать то, что по их мнению неправильно». Доктор тоже согласился с этим.

«Но я бы хотел знать, — продолжил доктор, — как вам удалось уговорить ваших мужчин сделать вакцинацию?»

«Я просто показал им их обязанности и указал, что если они причинять вред власти, они будут за это ответственны».

«Мы тоже говорили им это, он это их не убедило».

«Была разница, я говорил им это из Библии, Книги, которой подчиняются Свидетели Иеговы».

«Да, я начинаю верить в это», сделал вывод директор.

Мышление этого директора было типичным мнением всех в системе исправительных заведений. Бюро тюрем и директора разных учреждений сотрудничали во всём, и всё глубже ценили хорошие отношения, которые мы могли установить. В начале войны всё непонимание было прояснено, и с тех пор всё шло гладко. Многие из наших парней, осуждённых в тюрьмы, имели прочные дружеские отношения с офицерами, под чьим началом они находились. У меня есть письмо, которое я очень ценю; его написал мне м-р Беннетт. В последнем абзаце сказано:

«Я написал это письмо, просто чтобы поблагодарить вас за понимание нашей позиции и за то, что вы помогаете вашим мужчинам понять её также. Это был не первый раз, когда вы помогали нам в решении возникающих проблем. Я искренне надеюсь, что когда бы вы ни были в Вашингтоне, вы заскочите повидаться со мной. Я сердечно вас приглашаю в любое время».

Победа над миром

Воспоминания о тех 4 500 молодых людях, попавших в тюрьму за свою веру, часто всплывают в моей памяти. Разговаривая с ними, я обсуждал их личные и коллективные проблемы, и моя вера необычайно укреплялась. Думали ли вы о том, чего стоит человеку добровольно пойти в тюрьму из-за вопроса совести. Я знаю, что их побудило, потому что я сам был таких же обстоятельствах. Но когда я думаю о наших христианских братьях в концентрационных лагерях в Европе, куда попали те молодые люди, наша ноша кажется легче.

Апостол Павел предупреждал нас: «Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими. Вы ещё не до крови сражались, подвизаясь против греха» (Евреям 12:3, 4).

Прекрасным примером для всех, чья христианская сила духа испытывается до предела, служит Иисус Христос. Он умер за нас, но его смерть принесла освобождение. «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Иоанна 16:33). Не заслуживает ли она любой цены, которую мы должны заплатить, чтобы получить её?

Глава 14

Расширение обучения ради жизни

Ещё до того, как окончилась Вторая мировая война и фактически во всех местах дело проповеди было закрыто, Н. Г. Норр обратил своё внимание на обеспечение ещё большего расширения организации. Мы начали с отдельных служителей.

Норр знал, что организация не может быть сильнее, чем отдельные люди, из которых она состоит. Он знал, что Общество нового мира не может совершить больше, чем могут сделать обученные служители, которые сотрудничают с ним. Мы знали, что каждый Свидетель Иеговы, чтобы исполнить своё личное посвящение Иегове, должен лично подготовиться и быть бодрствующим (Сравните Луки 12:47). После того, как он стал президентом, он не тратил времени и начал разрабатывать движение, которое, возможно, стало одной из наиболее обширных образовательных кампаний, которые когда-либо проводились. Вот как это происходило.

Норр готовится к расширению

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное