Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты

Шекспир прав: «загадки не нашего охвата». Тот же Гамлет в разговоре с Горацио говорит: «Мне даже в этом помогало небо». Так зачем удивляться, что небо помогало и Елене Блаватской? «Ее перо летало над страницей», – вспоминает Олькотт о том, как она работала за письменным столом. Но так как все это было необычно, то родные Блаватской всерьез опасались за ее рассудок. Блаватская знала об этом и отвечала им:

«Не опасайтесь, я не сошла с ума. Все, что я могу сказать, – это то, что кто-то, несомненно, вдохновляет меня... Более того: кто-то входит в меня. Говорю и пишу не я: это кто-то внутри меня, мое высшее, светоносное «Я», которое думает и пишет за меня. Не спрашивайте меня, мой друг, о том, что я переживаю, я не могу вам объяснить это. Я сама не знаю! Единственное, что я знаю, – это то, что я превратилась во что-то вроде хранилища для чьего-то знания. КТО-ТО приходит и окутывает меня, как смутное облако, и сразу же» выталкивает меня из себя, и тогда я уже больше не «я» – не Елена Петровна Блаватская, а кто-то другой, кто-то сильный и мощный, рожденный в совершенно другом месте мира. А что касается меня самой, то я как бы почти сплю или лежу, находясь в полусознании, – не внутри моего собственного тела, но близко к нему, и только тонкая нить связывает меня с ним. Однако иногда я достаточно ясно все слышу и вижу: я целиком осознаю, что говорит и делает мое тело – или, по крайней мере, его новый обладатель. Я даже понимаю это и помню это настолько хорошо, что впоследствии я могу повторить и даже записать его слова... В таких случаях я наблюдаю страх и благоговение на лицах Олькотта и других и с интересом слежу за тем, как Он полусострадательно смотрит на них из моих глаз и учит их посредством моей физической речи. Но пользуется при этом Он не моим умом, а своим, который облекает мой мозг подобно облаку...»

Сама ли писала Блаватская или некто диктовал ей текст сверху – не будем гадать, отметим лишь, что работа над книгами была для нее изнуряющей. Здоровье Блаватской явно пошатнулось. В марте 1887 года, когда она находилась в Остенде (Бельгия), ей стало особенно худо, и ее соратница и компаньонка графиня Констанция Вахтмайстер перепугалась. В одну ночь произошло резкое изменение обстановки. Вот что написала по этому поводу графиня:

«Я подбежала к ней: «Что произошло, вы выглядите совсем не так, как в прошедшую ночь?»

Она ответила: «Да, здесь был Учитель; он предоставил мне возможность выбрать: умереть и стать свободной или жить и закончить «Тайную доктрину». Он предупредил меня, насколько велики будут мои страдания и какое ужасное время предстоит мне провести, в Англии (ибо придется туда отправиться). Но когда я подумала о тех учениках, которым мне будет позволено преподать некоторые вещи, и о Теософском обществе в целом, я приняла решение принести эту жертву, а теперь пойдите принесите мне кофе и что-нибудь поесть и подайте мне мою коробку с табаком»».

Произошло очередное возрождение Елены Блаватской.