Вера, Надежда, Виктория

– Ладно, заканчиваем мероприятие, – распорядился Ефим. – Игорь и дамы – в машину.

Он передал ключ Наталье.

– Включи двигатель, отгони за угол, – Ефим рукой показал, какой угол – в стене, за которым не было окон, – пересядь на свое сиденье и жди нас.

Наталья покорно двинулась к выходу: она, обладавшая довольно сильным характером, никогда не перечила супругу в жизненно важных ситуациях.

Женщины и Игумнов уселись в автобус. Наталья отогнала его за глухую стену кафе.

Через несколько минут вышли и сели на свои места остальные мужчины.

За все время событий по пустынной дорожке к бревенчатому кафе не подъехал ни один автомобиль. Хотя мимо изредка проезжали.

– Что вы с ними сделали? – поинтересовалась неугомонная Вичка.

– Всех замочили, – угрюмо отозвался профессор. – Не оставлять же свидетелей.

В салоне на некоторое время повисла тишина, пока Ванечка не расхохотался:

– Вот же легковерные дамы! Забрали у них оружие, расплатились с обслугой и уехали.

Борщев не стал описывать, как они изъяли диск из компа, который в подсобке писал в архив картинку с камер наружного и внутреннего наблюдения. А также про зуботычину, которую он честно вернул одному из молодых бандюков.

А Ефим промолчал про хороший пинок самому пожилому – а то получалось, что главарь вышел без последствий. И про то, что в его внутреннем нагрудном кармане лежали две высокохудожественные бандитские финки.

Профессор вежливо спросил, не будут ли они возражать, если он заберет их в качестве компенсации за испорченный вечер. Бандиты не возражали.

– А они за нами не погонятся? – опасливо спросила Наталья.

– Не думаю, – ответил Береславский. – Не тот уровень. И шины я их «Кайрону» пробил. Кроме того, в городе нас прикроют. – У него имелся телефон псковского милицейского дядьки, полученный от друга-генерала.

– Может, обратно – все-таки по Ленинградке? – спросила прагматичная Надежда. – Не хотелось бы их снова встретить.

– Не возражаю, – согласился Ефим.

Лишних приключений никому не нужно. Лишь теперь, когда все кончилось, он почувствовал, что его руки предательски подрагивают. Тяжкое это для нормальных людей дело – держать на прицеле человека и понимать, что, если понадобится, ты в него выстрелишь.

На ближайшем мосту они тормознули и побросали в реку отобранное оружие.

Кроме ножей – у Ефима не хватило силы воли с ними расстаться.

Потом остановились на бензоколонке, и Береславский в первый раз за поездку уступил руль – он так и не успокоился до конца после стычки. А рисковать пассажирами было ни к чему.

Наталья с удовольствием села за руль, и автобусик резво побежал в сторону совсем уже недалекого Пскова.

Глава 20 Вичка 18 декабря 2010 года. Псков

Ох и перетрусила я вчера, когда этот чувак со смрадным дыханием схватил меня за руку!

Рядом сидели и Бориска, и Ванечка – а у меня все равно сердце в пятки ушло. Одно дело – думать об опасности чьих-то мерзких помыслов, а другое – чуть не стать их жертвой.

Я, кстати, тогда же сильно разочаровалась в двух мужчинах – любезном моему сердцу Игорьке и наглом националисте Береславском. Один не захотел вмешиваться в драку – а если уж точно, то заступиться за меня перед хулиганом. А второй просто тихо смотал, лишь запахло жареным.

Правда, Ефима Аркадьевича я тут же простила – после того, как он вернулся со своим адским ружьем. Игорька, наверное, тоже прощу: ему сейчас вряд ли хорошо. Ведь на меня он всерьез запал, все женщины безошибочно такое чувствуют. А минутная слабость – это просто минутная слабость. Думаю, если б гад меня куда-нибудь реально потащил, Игорек бы точно не усидел на месте. По крайней мере, надеюсь.

А то, что Бориска влез, – другой вариант тут даже не просматривается.

Ну, и почему такое свинство? Влюбленный и благородный похож на поросенка. А влюбленный и трусоватый – на принца.

Обидно.

Хотя в мультфильме «Шрек» эта тема исследована детально.

Однако мне все равно не хотелось бы всю жизнь спать в одной постели с зеленым ушастым уродом. Да что там всю жизнь: мне не хотелось бы даже разового подобного приключения!

В Псков мы вчера даже не заехали: сразу двинулись на берег Псковского озера, где нам в пансионате были заказаны номера.

Только утром поняла, насколько оно огромное. Море практически.

А когда приехали, ничего особо не увидели: лишь высоченные сосны вокруг, под соснами – деревянные домики. Снаружи – избенки-переростки, внутри – со всеми атрибутами городской жизни и панорамным окном, выходящим на все то же озеро.

А также с кондиционером и здоровенной плазмой на стене.

Утром, когда впервые выглянула в окно, никакой плазмы уже не надо.

Солнце отражалось во льду, покрывавшем гигантское озеро. А совсем вдали разноцветно маячили маленькие пятнышки. Поняла, что это такое, только когда взяла у Ефима Аркадьевича монокуляр – половинку бинокля. Там, по сверкающей, абсолютно ровной поверхности, влекомые ветром, гоняли буера. Вот их паруса – целиком алый, желто-синий и бело-красный – я и увидела, когда первый раз выглянула из номера.

В первый день на радости общения с природой времени выделено не было.