Вера… Ника… Вероника

– Верочка! – открылась дверь за спиной Вероник Андреевны. – А я не сплю, жду тебя. Начала беспокоиться. Дай, думаю, выйду к воротам, – Альбина Петровна в халате и накинутом на плече стареньком пальто осторожно притворила за собой дверь, присела рядом с дочерью.

Было достаточно темно, и Вероника не боялась, что мать заметит её заплаканное лицо. Так хотелось оттянуть момент объяснения.

– Вот решила посидеть немного, – голос Вероники был глухой, сырой от слез.

Альбина Петровна это заметила сразу.

– Вставай-ка, – потянула она дочь. – Пойдем в дом. Гляди, совсем околела. Разве можно в сентябре на крыльце сидеть, не одевшись. Вставай, вставай. Вот увидишь, – мать заметила, что дочь с трудом расправила затекшие ноги, – обязательно простуду подхватишь.

Они двинулись к двери. Переступив порог, Вероника постаралась встать так, чтобы лицо её было в тени, но Альбина Петровна решительно развернула её к себе лицом.

– Та-а-а-ак, – протянула она. – Раздевайся и быстро в ванную, тебе надо согреться.

– А-а-а-апчхи! – Вместо ответа Вероника оглушительно чихнула и испуганно прикрыла рот ладонью.

– Не волнуйся, спят, – успокоила её мать. – Отец наработался в саду, а Юлька сегодня полдня на ипподроме конюшню чистила. Умаялась, бедная. Давай, давай.

Она подталкивала дочь в спину, пока та не скрылась за дверью ванной.

– Халат и полотенце я тебе сейчас нагрею. А ты посиди подольше и соли добавь в воду.

Измученная усталостью и переживаниями, Вероника только головой качнула в знак того, что слышит. Оставшись одна, женщина тяжело опустилась на край ванны, повернула до упора кран горячей воды. Помещение быстро наполнялось белым паром, зеркало запотело, и теперь Вероника не видела своего распухшего от слез носа, заплывших глаз, обиженно скривившихся губ. Она разделась, добавила в воду холодной воды, насыпала горсть обыкновенной поваренной соли и погрузилась в прозрачную воду до самого подбородка.

Вероника обожала сидеть в ванной, любила всевозможные ароматические добавка и шампуни, но сегодня ничего этого ей не требовалось. Просто согреться, и чтобы ослабла пружина, закрученная внутри. Где-то под ложечкой возникло жжение и волной боли разошлось по телу. Голову стянуло обручем, а скулы натянулись так, словно она целый день, как канадский хоккеист жевала огромную порцию жевательной резинки. Пытаясь избавиться от мучительной головной боли, Вероника ушла с головой под воду, чувствуя, как намокают волосы, как маленькие шустрые ручейки пробиваются меж плотных прядей нераспущенных волос. Через минуту она вынырнула, нащупала заколки, вытащила и бросила на кафельный пол. Мотнув головой, она выпустила на свободу длинные волосы, которые тут же закрыли её до пояса.

– На-ка, возьми.

В ванную зашла Альбина Петровна. Повесила на крюк в стене длинный махровый халат, рядом полотенце и протянула дочери наполовину наполненный стакан.

– Выпей, это не валерианка, – сказала она, заметив, как скривилась дочь. – Водка.

Вероника удивленно задрала брови.

– С ума сошла! Да я такую порцию не осилю.

– А ты не за раз.

Вероника хмыкнула, но поднесла стакан к лицу.

– Фу-у-у, ну и запах.

– Зато проверенное средство: и болезнь предупредит, и стресс снимет.

– Думаешь?

– Точно знаю, – ответила Альбина Петровна и уселась на низенькую скамеечку рядом с ванной.

Она смотрела, как нерешительно дочь пробует водку на вкус.

– Не пробуй, а глотни, – инструктировала она Веронику. – Ну, вот другое дело.

Вероника отпила половину того, что принесла ей мать. Неприятным жгучим комом водка вначале постояла в горле, потом медленно поползла по пищеводу, пока не взорвалась огненным шагом в желудке.

– Зажгло.

– Это потому что на голодный желудок. Подожди, – Альбина Петровна поднялась, – я тебе сейчас закусить принесу.

Пока мать ходила на кухню, Вероника, чтобы не растягивать процесс избавления от стресса, решительно махнула в рот остаток водки. Вкус хоть и оставался неприятным, но жжения уже не было. В голове слегка зашумело, в висках застучали молоточки.

– Держи.

Вероника открыла глаза и увидела перед собой тарелку с кружками соленого огурца, ломтик хлеба и квадратик ветчины.

– Сама, – велела она матери.

Альбина Петровна соорудила бутерброд и протянула Вероники. Ты вытащила руку из воды, стряхнула капли и взяла закуску. То ли она действительно проголодалась, то ли водка подействовала, но бутерброд показался ей очень вкусным. Она даже замычала от удовольствия.

– А я что говорила? – похвасталась Альбина Петровна. – Жуй, не торопись. Мало будет, еще принесу.

Пока дочь наслаждалась нехитрой закуской, мать взяла с полочки флакон с шампунем и как в детстве начала намыливать длинные волосы Верочки. Вера наслаждалась ласковыми прикосновениями рук матери, чувствовала себя маленькой и беззащитной. Не заметила, как потекли слезы, потом начала всхлипывать все громче и громче, а под конец и вовсе разрыдалась. Мать не говорила ни слова, лишь плотнее затворила дверь ванной. Она тщательно сполоснула длинные пряди, отжала и закрутила на темечке тяжелым узлом.

– Ну, вот и все.