Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой)

Сегодняшнюю прогулку Вера и Любочка, как обычно, начали со словесной пикировки. На этот раз предмет спора касался обеих девушек и был особенно чувствителен. И поэтому Любочка изменила своей обычной сдержанности и ответила на нападение Веры. И хоть стычка недолго продолжалась, она оставила неприятный привкус. И против обыкновения девушки шли молча. Ольга надеялась, что мир наступил надолго. Но Верин задорный характер не дал ей успокоиться.

Вскоре Вера обратилась к Ольге с вопросом:

- Как ты думаешь, Оленька, встретим ли мы, как назло, молодого Беклешова? Он мало симпатичен, и один его вид испортит мне настроение на целый день.

- Невелика потеря, - ответила Любочка с сарказмом, прежде чем Ольга успела слово вставить. - Вообще я не понимаю, что ты имеешь против бедного Бориса, который всегда так любезен с тобой. И потом твое замечание для меня вдвойне неприятно. Ты ведь знаешь, что я считаю Бориса Ивановича своим другом.

- То, что я сказала о Борисе, - только мое мнение. Ты с ним можешь не соглашаться, - ответила Вера. - Но хочу дать тебе хороший совет, Любочка. Выкинь ты Беклешова из головы, ведь он никогда на тебе не женится.

- А это почему? - спросила Любочка, накаляясь.

- А какой ему интерес жениться на никому неизвестной оставленной родителями девушке, которая не принесет ему ни карьеры, ни связей, - ответила Вера, глядя прямо Любочке в глаза. - А жениться по любви, да еще против воли отца, - он не из тех мужчин.

Ольга бросила на девушек неодобрительный взгляд. Столь обидные слова Любочка слышала впервые. От Вериных слов на ее лице выступили пятна, а тонкие губы мстительно сжались. И она ответила тихим дрожащим голосом:

- Тебе нет нужды давать мне советы, в которых я не нуждаюсь. К тому же я намного старше тебя. И с полным правом могу ответить тебе тем же и посоветовать меньше думать о Владимире Островском. Больше думай о своих уроках по чтению.

- К счастью, ты не моя гувернантка и мои уроки тебя не касаются, - упрямо ответила Вера. - Владимир Николаевич - мой друг, и я думаю о нем столько, сколько мне угодно.

- Это, конечно, твое дело, - отвечала Любочка, - но к свадьбе это не приведет. Все, что ты сказала о Борисе, можно сказать и о Владимире.

- Я не думаю о свадьбе так, как ты о ней думаешь, Любочка.

- А виноград-то зелен, - иронически засмеялась Любочка.

- Смеется тот, кто смеется последним, - ударом на удар ответила Вера.

- Ты можешь смеяться, - сказала Любочка, - но Владимир еще не скоро соберется на тебе жениться.

- А этого я совсем не понимаю.

- Уж не объяснился ли он тебе в любви? - недоверчиво спросила Любочка.

Вера промолчала. Любочка выдержала паузу и продолжала:

- Мне трудно поверить, что единственный сын могущественного графа Островского, любимец царя, отдаст тебе руку и сердце. Он может подыскать себе партию получше.

Словесная перепалка становилась все резче и угрожала принять рискованный оборот. Ольга, преодолев себя, наконец, вмешалась и, как старшая, своим авторитетом установила непрочный мир.

- Ну, хватит! Я сыта по горло вашими ссорами, - сказала она. - Больше ни слова о Борисе Ивановиче и Владимире Николаевиче. Ты, Вера, уже вышла из малолетнего возраста для подобных детских дразнилок. Время покажет, кто из вас прав. А теперь, ради Бога, давайте наслаждаться прекрасной природой и сменим тему разговора.

Между тем девушки подошли к воротам монастыря. Эти ворота, как и увещевания Ольги, дали их мыслям другое направление. Наступило перемирие, и остаток пути они провели за спокойной беседой. Монастырский сад в этот день им, видимо, очень понравился, так как прошло много времени, прежде чем они вернулись к воротам. Ольга посмотрела на часы.

- Уже поздно, - сказала она. - Мы можем опоздать к обеду, а маме мы не сказали, что пошли сюда, и она, конечно, беспокоится.

Обратно они шли быстрее. На последнем повороте дороги они увидели сад своей дачи, а на шоссе - высокую фигуру женщины. Она стояла неподвижно и, не сводя глаз, смотрела в их сторону.

- В самом деле, это мама, - засмеялась Вера. - Она испуганно ищет своих цыплят. Бежим ей навстречу!

И с разбега Вера упала в руки матери.

Мария Дмитриевна Громова хоть и была уже не первой молодости, но сохранила черты былой необыкновенной красоты. Добросердечная, умная, но немного слабохарактерная женщина, она с радостью жила жизнью детей, позволяя им себя тиранить.

Ее муж, Петр Модестович, один из многих царских генерал-адъютантов, занял этот пост по счастью и протекции. Человек добродушный, мухи не обидит, он ни в чем не отказывал ни жене, ни детям. Отдыхая от службы в кругу семьи, он проживал дни, похожие один на другой, куря табак из длинного чубука и выпуская

в воздух облака дыма. И этот образ жизни был пределом его желаний.

- Где вы пропадали, дети? - спросила госпожа Громова. - Я уже о вас беспокоилась.

- И напрасно, мама, - ответила Ольга. - Мы ходили в монастырский сад, и нам там очень понравилось.

- Я рада это слышать, но сейчас идемте быстрее переодеваться.