Вера против фактов

Прогресс науки очевиден и ощутим для всех, чем бы его ни измеряли, – повышением качества или продолжительности человеческой жизни (с 1800 г. средняя продолжительность жизни удвоилась) или просто дальнейшим проникновением в тайны природы. Уже при моей жизни в мире была ликвидирована оспа и почти исчез полиомиелит, открыт Большой взрыв, выяснена структура ДНК и механизм, при помощи которого она управляет построением тела, разработана технология трансплантации органов, в значительной степени восстановлена эволюционная история жизни на Земле, появились и завоевали мир персональные компьютеры, произошла первая высадка на Луну и первый полет космического челнока, на Марс отправились марсоходы для исследования планеты, обнаружен бозон Хиггса, появились и стали привычными экстракорпоральное оплодотворение, сотовые телефоны и вакцина от вируса папилломы человека. И все это с 1949 г.

Продвинулось ли теологическое знание после 1949 г.? Очевидно, что нет. Более того, я бы сказал, что теологическое знание не развивается последние 5000 лет – более чем в десять раз дольше, чем существует современная наука.

Когда я говорю, что теология не продвинулась вперед, я вовсе не имею в виду, что она не изменилась, поскольку это очевидно не так. Многие религии отказались от концепции ада или переосмыслили ее как «отделение от Бога». Было принято понятие непорочного зачатия. Католическая церковь ликвидировала (в 1966 г.!) свой Index Librorum Prohibitorum – список запрещенных книг, считавшихся опасными для морали, в который входили работы Юма, Мильтона, Локка и Коперника. Разумеется, возможность читать этих авторов, не подвергаясь проклятию, можно рассматривать как прогресс – но не как прогресс теологии. И, конечно, появились совершенно новые области теологии, такие как теология процесса или теология освобождения, и совершенно новые религии, такие как саентология или христианская наука.

Я не говорю, что аспекты церковной доктрины не стали более современными и никак не синхронизировались с реальностью. Прежние взгляды на Адама и Еву и их одномоментное творение, а также на всемирный потоп в значительной степени вышли из моды, поскольку наука ясно показала их ошибочность. Наконец, я не утверждаю, что мораль, продвигаемая некоторыми религиями, не получила развития, ибо это не так: многие конфессии сегодня признают права геев и женщин, и вообще западная религия в целом стала более просвещенной и либеральной. Более того, теология освобождения – это движение, призванное оживить традиционное католичество представлениями о социальной справедливости. Сегодня крайне трудно найти конфессию, которая поддерживает рабство, хотя до Гражданской войны в США это делали многие.

Я имею в виду две вещи. Во-первых, религия, очевидно, никак не приблизилась к пониманию божественного. После древнееврейских мудрецов, Фомы Аквинского и Кьеркегора мы по-прежнему не имеем ни малейшего понятия о том, существует ли Бог; он один или богов много; будет ли тот или иной бог, если он существует, деистическим (то есть практически не вмешивается в дела мира) или теистическим (то есть взаимодействует с миром); какова природа любого из богов (добр он, безразличен или зол?); подвержен ли этот бог, как утверждает теология процесса, влиянию мира, или же он неизменен; какой жизни хочет от нас бог; наконец, существует ли жизнь после смерти, и если да, то какая. Происходит другое: рядом с традиционными появляются новые разделы теологии и новые религии, а кое-что из старого постепенно исчезает. У нас по-прежнему есть иудаизм, но кроме него имеются католицизм, мормонизм и саентология. Древний политеистический индуизм по-прежнему с нами, существуя бок о бок с буддизмом и религией австралийских аборигенов. Фундаменталисты, воспринимающие чуть ли не всю Библию как буквальную истину и рассказ о реальных событиях, сосуществуют с апофатическими богословами, которые утверждают, что о Боге ничего невозможно сказать, но при этом пишут на эту тему книгу за книгой. Таким образом, теология не прогрессивна, и за все время ее существования не достигнуто никакого согласия по поводу богов и их воли. В этом теология, разумеется, сильно контрастирует с наукой, где консенсус достигается в любой области; научные взгляды могут меняться со временем, но эти изменения всегда ведут к более глубокому пониманию Вселенной, расширяют наши возможности и делают наши прогнозы более точными. До 1940 г. не было никакой возможности определить, кто из приматов – наш ближайший родич, как отправлять ракеты на Луну. Мы не знали, как в генетическом материале закодированы строение тела и поведение, не могли определить свое положение на планете с точностью до нескольких метров.