Вера, сомнение, фанатизм. Обязательно ли во что-то верить?

Карл Маркс и его последователи, коммунисты, утверждают, что Бога нет. Это их вера. Ни Карл Маркс, ни Ленин, ни другие коммунисты так и не удосужились поинтересоваться, действительно ли Бог не существует. Они приняли это на веру, как христиане, индуисты, мусульмане и евреи приняли на веру то, что Бог есть. Я не делаю никаких различий между атеистами и верующими; они плывут в одной лодке. Я не делаю никаких различий между христианами, индуистами и коммунистами. На первый взгляд кажется, что между ними существует колоссальное различие. Коммунист не верит в Бога; религиозный человек верит в Бога. Это очень поверхностно; если вы заглянете немного глубже, вы будете удивлены: вера так же невежественна, как и неверие. Обе были приняты без каких-либо вопросов. И поэтому я говорю: коммунизм – это атеистическая религия.

У мусульман есть своя Мекка, у евреев есть Иерусалим, у коммунистов есть Кремль. И очень забавно видеть изображение Кремля – он так похож на церковь! Возможно, до революции это и была церковь. Он, конечно, был построен не коммунистами. Это, возможно, была самая большая церковь в Советской России. Они захватили его и сделали своим центральным представительством. Но архитектура явно показывает, что это храм.

Не только архитектура Кремля, но и взгляды людей, которые правят в Кремле, точно такие же, как у священнослужителей, как у аятоллы Хомейни, как у шанкарачарья (буддийских мудрецов) – разницы нет! В основных принципах они сходятся. Коммунисты верят в «Капитал» Маркса, христиане верят в Библию, но в чем разница? Книги разные, но человек, который верит, ум, который верит, тот же самый.

Потому что наука не допускает – что странно, – самого существования ученого, она продолжает играть с белыми крысами, экспериментировать. Странно… почему не черные крысы? И в этом тоже – разница в цвете. Чернокожие крысы непременно должны быть глупыми, так они рассуждают, а белые очень умны.

Я бывал во многих университетах Индии, читал лекции студентам и преподавателям, и я посетил многие научные лаборатории. Я всегда спрашивал их:

– Почему? По крайней мере, в Индии вы не должны ставить опыты на белых крысах. Пусть с ними экспериментируют в Англии, в Америке, но в Индии!..

И ученые так и не ответили на вопрос, почему они ставят опыты на белых крысах. Просто подражатели. Странно, они работают с крысами, они работают с обезьянами… Из Индии каждый день во все уголки мира экспортируются тысячи обезьян для научных экспериментов.

Индуисты в Индии очень рассержены, потому что для них обезьяна – это божество, а экспортировать божества для научных экспериментов, конечно же, неприемлемо. Но Индия – бедная страна, правительство состоит из индуистов, они против экспорта обезьян, но они получают за них хорошую цену. У них не так много товаров на экспорт; они не могут удовлетворить свои собственные нужды. Обезьян там миллионы, и они абсолютно бесполезны. Напротив, они уничтожают урожаи, они уничтожают фрукты, овощи. Конечно, они тоже должны есть. Но в Индии существует движение индуистов, которые считают, что этот вывоз должен быть прекращен.

Ученый продолжает работать с крысами, обезьянами, со всем, что только есть в мире. Он добрался до молекул, до атомов, до электронов. Но во всех этих поисках он забыл об одном: он тоже существует. Без него лаборатория теряет смысл. Кто проводит эксперименты? Конечно, здесь присутствует осознанность, определенная бдительность, некая сущность, обладающая способностью к наблюдению. Это такой простой факт; но за три сотни лет наука этот простой факт не признала.

Я считаю их виновными, потому что, если бы они признали этот факт и сделали его предметом научного исследования, религии уже давно бы умерли. Так как религии до сих пор существуют, наука должна признать свою за это ответственность.

Для меня само слово наука объясняет мой подход. Наука означает познание. Любому знанию, любому познанию необходимы три составляющих: объект познания, субъект познания и само познание, которое вырастает из отношений между субъектом и объектом познания.

Если человека на Земле не станет, останутся деревья, останутся кусты роз, но они не будут знать, что они кусты роз. Приплывут облака, но никто не будет знать, что начался сезон дождей. Взойдет солнце, но не будет восхода солнца, потому что не будет никого, кто смог бы описать его. Субъект познания – это самое ценное явление в существовании, но, поскольку наука отрицала это, религии могли совершенно свободно продолжать настаивать на всех этих старых верованиях.

Моя задача – помочь всем религиям упокоиться с миром.

Та область, которую они занимали, должна быть отдана науке. Мы могли бы сохранить два названия: наука – для объективной реальности и религия – для субъективной реальности. Но нет никакой необходимости в двух названиях. Лучше иметь одно название – наука – с двумя направлениями: одно двигающееся наружу, другое двигающееся внутрь.