Вера, сомнение, фанатизм. Обязательно ли во что-то верить?

Жил на свете один старый искатель истины; его имя было Уддалак. У него был сын по имени Шветкету. Он послал своего сына к знаменитым по всей стране мастерам, чтобы тот узнал все, что только возможно было узнать.

Сын сначала учился у одного мастера, затем у другого. И когда он усвоил все, что только было возможно, с чувством великой гордости он вернулся домой, чтобы сказать своему отцу:

– Я выполнил задание.

Уддалак посмотрел из окна и увидел, что его сын идет со множеством манускриптов. И еще он заметил его гордый взгляд и гордую поступь.

Шветкету вошел и сказал своему отцу:

– Я сделал это!

Уддалак, должно быть, был таким человеком, как я. Он спросил сына:

– Ты познал самого себя?

Шветкету ответил:

– Но ни в одной из школ я не был частью программы. Нет – я знаю все о медицине, я знаю все о языках, о грамматике; я знаю все, что там преподают. Но познать себя? Даже вопрос такой не поднимался.

Уддалак сказал:

– Сожги все эти книги и возвращайся. Выясни, кто есть ты, потому что если ты не знаешь, кто есть ты сам, какое значение имеют все те знания, которыми ты обременен? Ты упустил самое главное.

Шветкету был очень огорчен и потрясен, потому что он вернулся с такой гордостью, думая, что отец собирается вознаградить его. Вместо этого отец осудил его, унизительно осудил:

– Ты потратил зря так много лет. Возвращайся обратно!

Уддалак не позволил ему даже передохнуть.

Шветкету пошел к величайшему мастеру, с которым он встречался в ходе своей учебы, и сказал ему:

– Мой отец полностью изничтожил меня! Он послал меня обратно за единственной вещью. Он говорит, что, пока ты не познаешь сам себя, все твои знания бесполезны.

Когда ваш собственный дом погружен в темноту, зачем знать, что весь мир полон звезд и света? В первую очередь, свет нужен в вашем собственном доме.

Тот мастер сказал:

– Я боялся этого, потому что я знаю твоего отца; в юности мы были учениками одного учителя. Я боялся, это должно было случиться. Ты уезжал таким гордым, а я знаю твоего отца, его не интересуют позаимствованные знания. Он хочет знать самого себя. Ему не интересна вера. Всю свою жизнь единственное, к чему он стремился, так это прийти к уверенности, к знанию не заимствованному, а пережитому на собственном опыте, добытому из первоисточника. Я боялся, что это случится с тобой.

Шветкету спросил:

– Так что я должен делать?

Мастер сказал:

– Всему, что я знал, я научил тебя. Насколько я понимаю, я так же невежествен, как и ты. Но я могу предложить одну вещь. У меня в ашраме есть сто коров. Отведи этих коров в горы, и, пока их поголовье не увеличится до тысячи… оставайся в горах, забудь все, чему тебя научили. Эти знания тебе там не понадобятся, потому что коров не интересуют никакие знания. Ты там не встретишь ни одного человеческого существа. Язык тебе не понадобится. Грамматика и все ее тонкости будут без пользы.

Шветкету спросил:

– Но как это поможет мне познать самого себя?

Мастер сказал:

– Ты просто иди. Помогай коровам плодиться. Уводи их выше в горы на более свежие луга и жди, пока их не станет тысяча. Затем можешь возвращаться. Все остальное мы обсудим потом.

У мастеров есть свои собственные приемы. Насколько я понимаю эту историю, я убежден, что этот человек знал – но это невозможно выразить словами. Он создал ситуацию, условия.

Шветкету ушел в горы. В течение нескольких дней в его уме сохранялись все знания, которые он приобрел, но какой от них был прок? Коровы просто жевали траву, а Шветкету сидел среди этих ста коров, ожидая того времени, когда их станет тысяча… Проходили дни, проходили месяцы. А история на самом деле прекрасная, поскольку Шветкету позабыл все: знания, язык, арифметику. В них не было никакой необходимости… постепенно все становилось бесполезным. Он стал почти таким же простодушным, как и коровы. А как иначе? Человек познается по его компании. Так что, если вы годами живете среди коров, слушая только, как они жуют траву… Он сидел под деревом, присматривая за ними. Их стала тысяча.

И вот прекрасное завершение. Одна из коров заговорила с Шветкету и сказала:

– Нас теперь тысяча, пришло время вернуться домой. Кажется, ты позабыл и счет тоже!

А он действительно позабыл.

Он привел этих коров обратно к мастеру домой. Другие ученики тоже были удивлены такому эксперименту. Это выглядело так странно: чтобы познать себя, надо было отвести сто коров в горы и ждать, ждать, пока их станет тысяча!

Ученики увидели: коровы идут. Они поспешили к мастеру домой и крикнули:

– Тысяча коров на подходе.

Мастер ответил:

– Нет, тысяча и одна.

Один ученик сказал:

– Но ты просил только тысячу.

Мастер ответил:

– Да, это так, но как насчет Шветкету?

Он шел в самой середине стада, такой невинный, по-детски чистый.

Ученики мастера были очень взволнованы, потому что мастер пообещал:

– Когда вернется Шветкету, тогда все и обсудим. Обдумайте пока, а вопросы будете задавать позже.

Шветкету пришел, передал коров мастеру и сказал:

– Теперь я могу идти? Мой отец, должно быть, стал совсем старым, и я не хочу, чтобы он умер, будучи разочарован во мне.

Мастер сказал:

– Но как быть со всем тем, что мы хотели обсудить после всего?

Шветкету рассмеялся. Он сказал:

– Забудь об этом! Жизнь с коровами, медленная, неторопливая… там не было других волнений, развлечений. Ожидание под деревьями, сидение под деревьями, ничегонеделание – так же медленно наступило молчание, само. Я не медитировал, но медитация происходила во мне. И пришел момент, когда все мои мысли исчезли, все мои чувства исчезли – осталось чистое есть. Я даже не мог сказать «я есть», потому что там не было «я». Тогда я понял, что вся грамматика неверна. «Я» не существует. Все, что я могу выразить, что я чувствовал и испытывал, – это определенное есть; не «я есмь», просто есть, глубокое переживание бытия. Теперь я знаю, что мой отец хотел, чтобы я познал, и обсуждать здесь нечего.

Учитель сказал:

– Я знал это. Если бы ты пришел и начал снова задавать тот же вопрос, это означало бы, что эксперимент не удался. Я тебя благословляю, ты можешь возвращаться к своему отцу.

Он вернулся домой. Отец был действительно очень стар, он ждал сына. Он снова увидел его из окна, и это было то, чего он ожидал – Шветкету, такой скромный, такой простой, безо всяких манускриптов, идущий легко, как веет прохладный ветерок. Он вошел в дом. Вы могли бы ожидать, что он заявит: «Вот теперь я выполнил твое желание». Нет, он просто коснулся ног отца, поцеловал его ноги, из его глаз хлынули слезы.

Отец сказал:

– Итак, это случилось. Теперь я могу умереть спокойно. Я исполнил свой долг; я не оставил после себя невежду, полного мусора знаний. Я оставляю позади себя чистое пространство, бдительное, осознанное существо, познавшее самого себя – что есть самое великое знание в мире.