Вера в ближнего

Уж с коллегой по увлечению Март просто обязан договориться.

Медленно пройдясь взглядом по позициям там и сям рассыпавшихся бойцов, танкист голосом обиженного ребенка вопросил:

— Ну и на фига вы мне Зюзика сломали?

— Че за Зюзик? — удивился Орех.

Мужчина тут же указал на него пальцем и требовательно поинтересовался:

— Ты кто?!

— Я Орех.

— Ах ты Орех, — почему-то обрадовался танкист и продолжил все тем же обиженным тоном: — Вот ты и скажи мне, адское фисташко, кто из вас Зюзика сбил? И сразу проясню, что я сильно рассчитываю, что прозвище у этого парня Читер. Я так сильно на это рассчитывал, что даже стрелять по вам не стал. Я не хочу, чтобы люди потом говорили, что я по Читеру стрелял. Мне это не надо, я ведь за него болею. Я, блин, фанат Читера, я на него поставить готов. Ну а зачем стрелять по лошади, на которую ставишь? Вот и не стал. Ну так кто это сделал?

Поднявшись, Читер неспешно вскинул винтовку на плечо и, так же не торопясь, приблизился к танку:

— Это я стрелял. И ты угадал насчет моего прозвища.

Танкист выскочил из танка с такой скоростью, что тут явно не обошлось без умений опытного ловкача. Только что торчал в люке, и вот уже стоит перед Читером, протягивая руку и скалясь так радостно, будто экзамен на клоуна сдает:

— Ну давай знакомиться. Я Жук. Может, слыхал обо мне?

— Не припомню, — осторожно ответил Читер, пожимая руку.

— Ну так где ты, а где я. Разные горизонты. Пиво будешь? Теплое оно. Но зато его у меня много.

— У нас холодное есть, — так же осторожно сообщил Читер. — Лидер о температуре пива заботится больше, чем о боеприпасах.

— Лидер у вас Март? — по-доброму улыбнулся Жук. — О нем у нас тоже много разного рассказывают. Ладно, уговорил, чертяка, от холодного не откажусь. Да я от любого не откажусь. Потом смогу рассказывать, что пил пиво Марта. Это неплохо звучит.

— А с Зюзиком вопрос закрыт? — уточнил Читер.

— Да в задницу Зюзика. Я бы тоже палить начал, повесь кто надо мной такую хрень. Но я не ты, я бы не попал. Круто стреляешь, про тебя реально люди не врут. Но, ребята, понимаете, такими крутыми быть нельзя. Это называется эгоизм. Знаете, что такое эгоизм? Это когда все под себя гребут. Надо ведь и другим хоть чуток оставлять. Я за этими убогими с самого утра гоняюсь. Почти за вымя их потрогал, уже руку протянул. И тут вы нарисовались. Ну здравствуйте. И за что мне такой облом?

— Эй, не нервничай, чувак, — сказал Орех. — Какие проблемы? Это ведь Черти, и у нас с ними терки. Так нам что, смотреть на них и улыбаться? Что за наезд вообще?

Жук хлопнул себя по груди:

— Где ты наезд видел? Разве не видишь, я тут не угрожаю и не жалуюсь. Я просто не врубаюсь, чего вы на них такие злые? Вы вроде как Трубача слили и берлогу его разнесли. Все, ребята, это круто, после такого надо идти отдыхать. Остальное другие доделают. Тут много хороших людей, которым это в кайф. Например, я. Ты, — палец почти уперся в Читера, — вроде как на восток торопился. Так чего остановился? Вот и торопись дальше. Движение — это твое все. Двигайся. А тут и без тебя все нормально будет. Чертей у нас столько раз сольют, сколько понадобится для полной зачистки этого гнуса. Не останется их. На ноль помножим каждого. Вот тут, — Жук неопределенно указал себе за спину, — у наших своя поляна намечается. Там есть башковитые командиры и хватает серьезных ребят. И вам там всегда рады. Прямо сейчас в чате приветы вам передают. Не все верили в сказку про Читера, а тут раз, и ты передо мной стоишь. Хороший сюрприз. Так что, станет скучно, приходите в гости. В любое время приходите. Но это потом. А сейчас никаких гостей. Без обид, но вы ведь видите, что тут творится. Так мы договоримся?

Читер, запутавшись в потоке слов нового знакомого, с надеждой покосился на подошедшего Марта.

Но и лидер тоже столкнулся с похожими проблемами, о чем сразу же сообщил:

— Парень, мы тебя вообще не знаем. И о чем ты сейчас, тоже не знаем. Нам вообще все эти ваши дела неинтересны. Мы просто мимо ехали и случайно напоролись на этих нехороших людей. Они нас попытались слить, но слились сами. Какие тут могут быть претензии?