Вера в Чёрного

Я ощутила его противоречивые чувства по отношению к его родителям, к его сестре, к тому факту, что весь его родной мир мёртв. Я видела другие лица — видящих-террористов, вместе с которыми он сражался на Старой Земле, людей, которых он знал. Некоторые были к нему добры, некоторых он считал друзьями.

Я ощутила его противоречивые чувства по отношению к новым видящим здесь и к тому, как они видели его самого. Более того, я чувствовала его осознание, что теперь он несёт за них ответственность и, возможно, они являются последними представителями его вида.

Я чувствовала на нем груз этой ответственности.

Она давила на него тяжелее, чем я осознавала.

Я ощутила это и осознала, что чувствовала это уже несколько дней, не понимая значения. Я предположила, что Блэк избегает этих видящих, потому что ему ненавистно их присутствие здесь, или потому что они пробуждали дурные воспоминания о том мире. Чувствуя это сейчас, я осознавала, что все вовсе не так.

Блэк избегал их, потому что знал — их жизни находятся в его руках. Более того, сохранение остатков его культуры, его расы теперь стало частично его личной ответственностью.

Он никогда и не намеревался вышвыривать их на улицу. Он больше беспокоился о том, что ему, возможно, придётся сделать с Чарльзом.

Он беспокоился, что от его вида осталось так мало.

Он беспокоился об этом из-за меня.

Блэк думал, что теперь ему, возможно, придётся устранить Чарльза по-настоящему, или хотя бы бросить вызов его власти, не говоря уж об его видении жизни видящих здесь, на Новой Земле. Он не был уверен, что я подумаю по этому поводу. Он не был уверен, сможет ли сделать это так, чтобы не загубить ещё больше своих людей.

Он не был уверен, сможет ли сделать это и не выдать существование видящих перед людьми, и не начать новую историю войны, рабства и подавления между двумя расами.

Он не был уверен, сможет ли сделать это и не проиграть все вампирам.

Он не был уверен, сможет ли сделать это и не проиграть все людям… или видящим Чарльза… или всем этим трём группам, если они объединятся против него.

Он не хотел воевать с миром людей. Он воспринимал мир людей как свой мир. Он не хотел сражаться со своими людьми.

Я чувствовала в этом нечто большее — своего рода высшую стратегию и мысль в сознании Блэка.

Я ощущала его мысли по поводу того, что мог делать Чарльз, почему он предпринял этот шаг сейчас. Почувствовав все эти эмоции, бомбардировавшие меня от моего мужа, я ощутила одновременно стыд из-за того, сколько всего происходившего с ним я упускала, и восторг из-за того, сколько всего он пытался осмыслить разом и выстроить в стратегию.

Я определённо его недооценивала.

Те моменты, когда я считала, что Блэк отталкивает меня или поддаётся своей бесчувственной социопатичной склонности — погрузиться в тактическое планирование вместо того чтобы выражать свои эмоции или говорить со мной прямо — на самом деле вовсе не дистанцирование, как я думала. Это и не был его эмоциональный способ справиться с ситуацией, или отстраниться от меня и происходящего вокруг.

Скорее, Блэк делал все это одновременно.

Он справлялся с эмоциями и одновременно работал над тактикой, как разобраться с конкретными проблемами, вызывавшими эти эмоции.

К тому времени я осознала, что плачу, цепляясь за его руки.

Думаю, в основном я ощущала стыд.

А может, чувствовала себя дурой из-за того, что столько всего упускала из виду.

Я даже понимала, почему он говорил мне это сейчас и в такой манере. Он не знал, как рассказать мне вербально. Он искренне не знал, как выразить это словами. Он не знал, как просто рассказать это мне, не лишив эмоций все переживания. Блэк был тихим не для того, чтобы скрыть от меня свои эмоции — я осознала это в те же мгновения.

Он боялся размыть их или, может быть, неправильно преподнести.

Он не доверял себе рассказывать это.

Когда это осознание отложилось в моей голове, я уже касалась его руками, продолжая осмысливать то, что показал мне Блэк. Я осознала, что ласкаю резкие линии и мышцы его груди, рук, поглаживаю его горло и челюсть, сжимаю поясницу, массирую вверх до плеч и груди. Я продолжала делать это и после того, как он кончил, и после того, как мы просто лежали там.

Когда я не остановилась, Блэк в конце концов издал низкий звук.

Я ощутила, как его боль вновь усиливается, а затем мы уже вновь целовались.

Его свет открылся ещё сильнее.

Блэк хотел, чтобы я «поговорила» с ним так, как он говорил со мной, и я попыталась пойти навстречу. Я продолжала стараться, открываясь сильнее, пока не открылась настолько, что утратила контроль над тем, что он мог видеть, а что не мог.

Сделав это, я тут же ощутила, как он реагирует на проблески и импульсы моего сознания.