Вера в Чёрного

Когда я поцеловала его в ответ, Блэк крепче стиснул меня, притягивая мой свет, и начал снимать мою куртку. Стянув её, он отбросил её на пол серой металлической комнаты, затем начал расстёгивать ширинку темных, полу-водонепроницаемых штанов, которые сам швырнул мне сегодня утром на самолёте.

Вопреки интенсивности происходящего, я ощущала сдержанность в его руках, даже в его свете.

Его боль, напротив, врезалась в меня.

Словно она происходила в какой-то другой части его света, его боль врезалась в меня совершенно без тормозов, словно она существовала отдельно от остальной его сущности.

Чем дольше мы целовались, тем хуже становилось.

Сочетание того, что Блэк медленно двигался вместе со мной, нарочито притягивал мой свет, сдерживал себя… и эта изменяющая сознание боль… в итоге все стало слишком. Я осознала, что становлюсь физически агрессивной по отношению к нему, дёргаю за его ремень, пытаюсь содрать его рубашку, но Блэк и здесь замедлил меня, остановил мои руки, сжал запястья и придавил меня к двери, пока я не издала сердитый, раздражённый звук, пытаясь высвободиться.

Прислонившись своим лицом к моему, Блэк прижался ко мне, поймав меня в ловушку между дверью и своей грудью. Его боль ударила по мне так сильно, что я заёрзала под ним.

— Боже, Блэк. Почему? — наконец, спросила я. — Почему?

— Почему что, док?

Прикрыв глаза, я поборола очередной прилив раздражения.

— Ты злишься на меня? — спросила я.

Он покачал головой.

— Нет.

Чувствуя, как усиливается его боль, я прикусила губу, подавляя волну злости.

Блэк тоже это почувствовал. Он содрогнулся, вздрагивая от моего света, но не убрал своё тело.

Когда Блэк наконец поднял голову и посмотрел мне в глаза, я увидела в его взгляде нечто, заставившее меня помедлить. Хоть я и не могла полностью идентифицировать это, или даже уложить в голове, я почувствовала, как моя злость стихает. Все сопротивление покинуло мои конечности.

Я подумывала спросить у него, но затем решила не делать этого.

Вместо этого я высвободилась из его хватки, в этот раз нежно — отцепив его руки и пальцы, посылая тепло в его свет, говоря ему отпустить. Когда мои руки скользнули под его одежду, Блэк не сопротивлялся. Он не сопротивлялся мне, когда я раздела его или когда толкнула спиной на кровать.

Встав над ним и узкой кроватью, я закончила раздеваться, наблюдая, как его взгляд следит за моими руками, упивается моим телом, пока я один за другим снимала все предметы одежды. Оказавшись полностью обнажённой, я забралась на Блэка, все ещё оценивая его лицо. Он лишь наблюдал за мной, его зрачки настолько расширились, что чернота полностью поглотила золото его радужек.

В первый раз он был непривычно тихим.

Балансируя на его груди и бёдрах, я ввела его в себя, как только мы оба сумели добиться того, чтобы его шип убрался. Я неумолимо довела его до оргазма, контролируя процесс так, как Блэк делал это со мной, посылая импульсы жара и боли в его свет, притягивая его свет в свой, останавливая его, когда он слишком быстро приближался к завершению.

После первых несколько минут я почувствовала, как Блэк отпускает, позволяя мне делать все.

Через некоторое время ощутила, как он теряет контроль.

Он все ещё оставался необычайно тихим.

Он оставался необычайно тихим и некоторое время спустя, когда я наконец позволила ему дойти до оргазма. Он был тихим, даже когда кончал.

Однако все его тело плавилось подо мной. Блэк вколачивался в меня, издав тихий хрип, когда достиг наивысшей точки и стиснул мои бедра ладонями.

После этого его боль не смягчилась.

Она значительно ухудшилась.

Блэк перекатился вместе со мной вскоре после того, как я перевела дыхание. Глубже окутав своим светом мой свет, притягивая меня уже нетерпеливо, прося меня открыться… затем прося меня открыться ещё сильнее, и сильнее… он трахал меня жёстко, медленно и глубоко. Понятия не имею, сколько времени мы этим занимались. Я утратила ощущение времени, потерялась в этом сильнее обычного, до такой степени, что не могла говорить.

Блэк все ещё оставался тихим — нетипично тихим для него, но в этот раз я больше ощущала… и чем дольше это продолжалось, тем больше становилось ощущений.

Чем больше я чувствовала, тем сложнее было различить это, осознать, что я чувствовала.

Эмоции Блэка ударяли по мне противоречивыми импульсами вместе с фрагментами его жизни.

Я ощутила смятенный поток эмоций из-за утраты полковника.

Я ощущала его внутренний конфликт из-за их отношений — кем он считал старика, что он чувствовал к нему раньше, когда сам все ещё был практически ребёнком, когда полковник стал первой живой душой, которой Блэк доверил свои секреты на этой версии Земли.

Я ощутила его чувство вины за смерть полковника, за Чарльза, за побег Брика, за то, что он допустил, чтобы вся эта история с вампирами скатилась в ад.

Я ощутила, как Блэк винит себя за случившееся в Нью-Йорке.

Я ощутила его боль из-за того, что он потерял меня, когда я уехала на Гавайи.