Вера в Чёрного

— «Самый красивый мужчина из всех, кого я когда-либо видела», — произнёс он, награждая меня мрачным взглядом. — «Самый красивый из всех», — добавил он выразительно. — Это первое, что ты подумала, когда взглянула на этот кусок дерьма. Не думай, что я не слышал.

Он нахмурился, снова глядя на мужчину-видящего и бормоча:

-...Самый красивый. Это дословная цитата, док.

Я закатила глаза, ничего не сумев собой поделать.

— Она не может быть дословной. Я никогда не озвучивала этого вслух, — наградив его раздражённым взглядом, я добавила: — Ты ведёшь себя нелепо. Ты же это знаешь, да? Что потом, ты будешь предъявлять мне претензии за мои сны, Блэк?

— Ты хочешь отрицать, что имела это в виду?

— А мне нужно? — я фыркнула. — Какая разница? Бл*дь, да это же ничего не значит.

— Ну, он явно предпочитает говорить с тобой, а не со мной.

— Потому что ты вываливаешь на него тонну дерьма всякий раз, когда он открывает рот, — сказала я, снова раздражённо выдыхая. — Ты психуешь всякий раз, когда он просто находится в одной комнате с тобой, черт подери, Блэк. В каком месте это моя вина? Или его вина, если уж на то пошло?

Блэк наградил меня жёстким взглядом, и из его света вышел импульс злости — вероятно, потому что я защищала другого видящего.

Покачав головой, я пробормотала себе под нос:

— Чёртова фотографическая память видящих. В большинстве случаев это вовсе не преимущество, знаешь ли.

Фыркнув, Блэк сжал мою ладонь.

— Ты не можешь винить мою память за то, что ты пялилась на другого мужчину-видящего, милая. Более сексуального видящего, судя по всему. Прямо после того, как бросила меня на восемь с лишним недель.

В этот раз Блэк говорил так, словно шутил.

Но я чувствовала по его свету, что он не шутил.

Он действительно не шутил.

Он также умудрился свести все к внешности видящего вместо того, о чем я пыталась заставить его поговорить — о подавляемой травме Блэка из-за его детства. Я все ещё подозревала, что именно в этом кроется его настоящая проблема с видящими-иммигрантами, но Блэк пугающе хорошо уходил от темы всякий раз, когда я пыталась поднять её.

Щёлкнув себе под нос, я снова понизила голос, потому что мы приближались к видящим, ждавшим нас в конце дорожки.

— Казалось бы, ты должен быть более понимающим, — пробормотала я, стискивая его руку обеими ладонями. — Они пробыли здесь меньше недели. Они все пребывают в культурном шоке, Блэк. Они провалились в межпространственную дверь, на версию Земли, о которой они совершенно ничего не знают. Они понятия не имеют, как «слиться с толпой» — не больше, чем знал ты, когда впервые попал сюда. Ты мог бы действительно помочь им с этим, знаешь ли, потому что ты, черт тебя дери, прошёл через то же самое. От меня явно будет мало проку.

Я наградила его более выразительным взглядом.

— В любом случае, я все ещё почти ничего не знаю о твоём старом мире… поскольку ты все ещё не удостоил меня рассказом о том, каково там было на самом деле.

Блэк не ответил.

И все же я буквально слышала, как он мысленно бурчит.

— Ты вообще говорил с ними, Блэк? — прошептала я, хмурясь, когда мне в голову пришло кое-что ещё. — Я знаю, что Чарльз и его люди ввели их в курс дела, но ты с ними говорил? Ты вообще спрашивал у них, что случилось с тем миром? По словам Чарльза, все кажется довольно… необратимым. То есть, необратимым как конец света. То есть, все, кто не выбрался тем или иным способом, погибли.

Блэк наградил меня беглым жёстким взглядом.

На это он тоже ничего не ответил.

До меня, возможно, впервые дошло, что Блэк может переживать и по этому поводу. То есть, переживать сильнее, чем я думала. Он так пренебрежительно отзывался о своём родном мире, так настаивал, что ему совершенно посрать на него и всех, кого он оставил позади, что я не задумывалась как следует о реальности того, что этот мир ушёл из его перспективы.

Как бы он ни твердил о совершенном безразличии к тамошним людям, он прожил первые лет сорок его жизни на той версии Земли.

У него были там друзья. У него были любимые люди, эмоциональные переживания.

А теперь все, кого он знал в детстве, скорее всего, мертвы.

Семья Блэка, скорее всего, мертва.

А значит, и его родители, его сестра, его кузены.

Все ещё раздумывая над этим, я помрачнела ещё сильнее.

К тому времени мы добрались до видящих, так что я постаралась выбросить из головы наш прерванный разговор — по крайней мере, до тех пор, пока не смогу вновь поговорить с Блэком наедине.

Мужчина-видящий впереди, которого, как я узнала, звали Даледжем или «Джем», как его называло большинство новоприбывших, настороженно посмотрел на Блэка, затем его взгляд переместился ко мне.

— Мы надеялись зайти внутрь, — сказал он, снова взглянув на Блэка. — Мы хотели воспользоваться возможностью и прочесть некоторых людей здесь. Помочь с разведывательной работой.

Рядом со мной из света Блэка вышел импульс настоящей злости.

Я встревоженно взглянула на него, но он не смотрел на меня.

Он сверлил сердитым взглядом Даледжема.