Вера в предсказанное (Когда сбываются мечты)

Это ощущение испугало меня в первые секунды своего появления. Потом я вдруг поняла, что чувство то не мое, тогда чье же? Райли? Но нет, сначала он замер безмолвным истуканом, наблюдая за моими действиями, потом медленно двинулся вперед и, вот уже некоторое время, стоит на коленях перед изваянием человека в доспехах, с огромным количеством оружия, пристально его рассматривая. Значит, остается только меч в моей крови или мама. Неужели она видит тоже, что и я? Хотя, если она может управлять моими рефлексами, то почему бы ей не видеть окружающее.

— Мама, что с ними не так? — Едва слышно прошептала я. — Это те, что причинили вам вред?

Ответ пришел в виде острого приступа гнева и боли, ясно давших понять, что я права. Первый мужчина был орком… или человеком, но невероятно привлекательной внешности. Он стоял, чуть склонив голову набок, и улыбался, казалось, заглядывая в самую душу. На его руках сидела птица, чем-то напоминающая ястреба, что позволило мне сделать вывод, что это охотник, жаль я не знаю их имен. Протянув руку, я уже совсем собралась коснуться статуи, но меч в руке сильно кольнул, вызвав непроизвольный вскрик. Эльф, до того не обращавший на меня внимания, моментально оказался рядом с заботой заглядывая в лицо.

— Прости, просто ногу подвернула, — неуклюже соврала я и тут же сменила тему. — А кто это?

— В современных Соборах богов изображают немного не так… — Райли внимательно всмотрелся в изваяние. — Это бог охоты — Амаргус.

— Он орк?

— Нет, — эльф улыбнулся, — но он был одним из прародителей этой расы.

— Он очень красив.

— Да, говорят это так…

— Ты так не считаешь?

— Я никогда не задумывался над этим… и потом, эталон красоты у каждого свой.

— Да, ты прав, подожди.

Не обращая внимания на мамины возражения, я все же коснулась руки Амаргуса, чувствуя, как моя сила восстанавливает камень.

— Ты причинил боль моим родным, лишил меня возможности вырасти полноценным ребенком, а для чего? Надеюсь, ты получил именно то, что хотел, потому что кто-то из нас просто обязан был выиграть, ведь иначе, зачем играть? Я не держу зла, оно тянет вниз, а мне хочется летать! — Прошептала я, отходя к следующему постаменту.

Им оказался пожилой эльф. Я мало видела эльфов в жизни, но этот был настолько стар, что казалось, само время замерло в его глазах. Он смотрел немного выше моей головы, словно высокомерно не замечая никого вокруг. В благородных и все так же прекрасных чертах лица, было что-то отталкивающее, заставляющее чувствовать собственную ущербность, потому что не так красива, не так умна, не так высокородна… Кто же он? Бог порока?

— Это Нарциэль — бог разврата.

— Он не выглядит таким уж павшим, скорее просто очень высокомерным…

— Тебе его тоже жаль?

— Да, потому что он не видит цели в жизни и тратит ее на темные стороны души. Не думаю, что такую судьбу он выбрал сам…

Я вновь коснулась мрамора и наполнила его силой, прошептав только два слова «Ты доволен?!». Полувопрос — полуутверждение сняло груз с моей души, и к следующей женщине я шла уже несколько легче. Она стояла вполоборота, вскинув руку к небу, а длинное платье штопором обернулось вокруг тоненькой фигурки. Ее губы были приоткрыты, словно с них только что сорвалось слово призыва, ветер ощутимо трепал длинные волосы, плащом развевающиеся за спиной, а решительный взгляд повелительницы стихии заставлял желать дружбы со столь сильным противником. Коснувшись подола, я быстро завершила действо, решив не разговаривать, поскольку это достаточно глупо говорить с куском камня.

— Это Грейна, стихия воздуха. После битвы богов ее и ее братьев исключили из пантеона богов.

— Почему? — Я искренне удивилась. — Ведь стихии — это вполне осязаемые духи, их можно увидеть и потрогать.

— Не все согласны с твоим мнением. Совет магов решил, что они не могут быть богами по одной простой причине, они не материальны.

— Но ведь это бред! Бога любви тоже быть не может, потому что это одно из чувств!

— Не бога, — Райли фыркнул, — а богини. Вот она, кстати, прямо у тебя за спиной.

Обернувшись, я наткнулась на статую девочки (или это была гномка?), с кротким выражением лица и огромной надеждой в широко открытых умоляющих глазах. Она держала руки сложенными ладошками перед грудью и смотрела прямо перед собой, словно кого-то выискивая. На одной из щек был виден явный след высохшей слезинки, а на голове венок из засохших цветов.

— Знаешь, если бы ты не сказал, я бы решила, что это богиня увядания. У любви не может быть столь плачевного финала, она вечна.

— Ты так считаешь? — Совершенно серьезно спросил эльф.

— Да, — кивнула я и ласково погладила руку девочки, даря ей свое сочувствие и веру в лучшее.

— Мой народ тоже не поклоняется Кариме, по причинам только что озвученным тобой.

— Значит, она тоже вычеркнута?

— Нет, что ты. Мой народ очень малочисленен, а остальные расы, насколько мне известно, чтут Кариму как заступницу отверженных.

— Хм… — я прошла чуть дальше и даже задохнулась, рассматривая последнюю фигуру в длинной до самого пола мантии, явно являющуюся магом.