Вера в верования и наоборот

…Принимающий Демон наблюдал за ним с противоположной горы. И с остальных восьми гималайских высот за принимающим Главным Демоном смотрели восемь пар глаз, подобных ему. Они застыли и были напряжены. Потому что движение Главного Демона нельзя пропустить. Потому что движение крыла Главного Бодхисатвы оповестит Вселенную, что этот Мир изменился. Но Главный Демон ждал. Тысячелетия… Реки… Моря снегов и пустынных песков… Он видел, он знал. И ждал. И когда Предтеча пересек, наконец, последнюю гору, крыло Бодхисатвы чуть шелохнулось. Все восемь Хранителей присели на правое колено и снег, бесконечно летящий и засыпающий все вокруг, остановился на тридцать три доли секунды. Предтеча понял, что он пришел. Он наклонился и поднял деревянную палку, неизвестно откуда взявшуюся среди занесенных снегом Гималаев. И присев на правое колено, Иоанн переломил эту палку об левое. Главный Хранитель раскрыл крылья. Предтеча снял с правой руки кожаный шнурок и перевязал им обе палки. Они снова стали единым целым. Иоанн приложил скрещенные палки к губам и ко лбу. «Шшу…» Он произнес это шепотом. «Шин» – произнес Главный Демон. «Аххх» – произнесли восемь остальных Бодхисатв. И Предтеча услышал это. Он поднял правую руку с перекрещенными палками вверх, приоткрыл глаза и увидел Солнце. Мгновенный блик великого Ра, дающего свой знак Вселенной. Знак Земли. Перекрещенные палки в руке Иоанна сверкнули и на несколько секунд легли горизонтальным лучом между гор. И перед тем, как Предтеча потерял сознание, падая в снег, он увидел свою освещенную дорогу. А когда по голове пошли мурашки и обморок почти накрыл его, Вайами Садри, стоя в конечной точке луча, ведущего от Предтечи к нему, услышал женскую песню. И слеза, одна единственная, за всю его долгую жизнь, скатилась из его глаза и влажно и сильно ушла в песок под его ногами. Пустыня вокруг него содрогнулась четыре раза, а последний, пятый толчок земли, уронил Вайами Садри на колени. И когда дождь пошел водопадом с небес на бескрайнюю пустыню, Иоанн Предтеча пришел в себя среди бескрайних снегов. Девять Демонов, Властелинов Мира, плавно ушли к звездам, выкладывая в ночном пространстве светящееся пятиконечное созвездие «Шин». «Аламат иль са хатур»… Предтеча посмотрел в бесконечное звездное небо, потом на облака под горой, на которой он стоял, и пошел по дороге, которую указал луч Великого Ра.

15

– «Учение Христа», которое его последователи разрабатывали и записывали, нестойко, нестройно и, пожалуй, даже ненадежно.

– Вы можете нести чушь, сколько Вам угодно. Любой сектант будет втирать мне свой взгляд на мир. Но я останусь при своих.

Ксения вновь попыталась высвободить руки. «Чтоб их, этих самураев». Японский узел «извивающаяся змея», возрастом в 4 тысячи лет только больнее сдирал кожу с запястий.

Чандра пристально посмотрела на Ксению.

– Ты все руки изрежешь, женщина.

– Не твои же руки, что волнуешься?

«Да… Не развязать… Козлы…» Ксения затихла, внимательно глядя на огонь огромной черной свечи. «Красивая вещь.» Ксения устроилась поудобнее у стены.

– Я сама делаю эти свечи.

Чандра не сводила глаз с Ксении.

– Все что ты здесь видишь, я сделала своими руками.

– То есть не только языком трепать умеете?

Ксению разрывало на части от злости и обиды. «И ловко как, сукин сын, мне этот шприц в ногу загнал». Обида вспышками памяти скакала по пустыне… Открытый капот ее джипа, еле заметный укол в ногу, начинающийся рассвет сквозь стекла прыгающей по барханам машины, белый, как снег, затылок неизвестного похитителя, так ловко лавирующего на огромной скорости посреди вечного песка…

– Да, он блондин.

«Мысли читает». Ксению передернуло. Печатные листы с механизмами телепатических защит замелькали перед ее глазами.

– Он тебе понравится.

Чандра тоже перевела взгляд на свечу.

«Поддержи собеседника». Внутренний голос безошибочно подсказывал схемы ухода от НЛП. Свеча треснула громко и раскатисто.

– А почему вы все именно Христа трогаете? Мусолили бы Будду или Аллаха своего.

– Он не наш.

– Кто?

– Аллах.

«Вот те на…» Ксения полностью сосредоточилась на пламени.

– Вы своего бога изобрели?

– Конечно, женщина.

– А зовут его как?

– А тебя как зовут?

– Ксения.

– Так и его так же.

«Шутка?». Ксения ровно и методично перестраивала дыхание на восемь ударов пульса. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох….

– Что?

Чандра вновь посмотрела на Ксению.

«Уже теряешься, стерва заморская…»

– Твоего бога зовут Ксения?

Ксения улыбнулась широко и открыто. Чандра моргнула.

«Шах…» Ксения не уводила взгляд со свечи.

– Это твоего бога так зовут. Моего зовут Чандра.

«Ты меня сбиваешь»…

– Это твое имя?

– Мое.

– Каждый и есть бог? Это хаос.

– Бог и есть Хаос. Но каждый не есть бог. И это не хаос.

– А Христа, значит, нет?

– Есть. И Аллах есть.

– И Будда?

– Конечно. Все есть и всё есть.

– Не перемудрили? С тремя религиями не разобраться никак. Вы еще четвертую решили разработать?

– А вот религий и нет никаких.

«Еще шах…» Ксения отчетливо видела семь цветов в раскладке пламени. Воск аккуратной каплей стекал по черному стволу.

– А что есть? Только боги?

– Есть то, что ты есть.