Вера в верования и наоборот

– Спасибо, это я читала. Но это одна из теорий. И подходит только для единиц. Вы же как-то планируете свою религию сделать тотальной?

– Нет, не планируем. Все уже само делается.

– Гипнозом?

– Женщина…

– Ксения…

– Ксения…

«Третий шах…»

– Ксения, тебе книги…

– Ксения, Вам книги…

– Ксения, Вам книги всё увидеть мешают.

– Что увидеть? Что я не вижу? Что я бог?

– Именно это.

– Я часть бога. Как и Вы.

– Так и есть. Но Вы, Ксения, часть бога не, потому что есть какой-то другой бог.

– А почему?

– Потому что Вы ЗНАЕТЕ, что Вы часть бога. ЗНАЕТЕ, но не ощущаете этого.

– Да что Вы говорите! Как интересно! А слезы на исповедях, а раскаяние, а любовь, а…

– Вот! Садах шан ли кор. Эс Олей ну Дим.

– Что?

– Шах и мат. Только Вам, Ксения, а не мне.

«Как же так?!»

Ксения была явно поражена.

– Не работает?

Чандра улыбнулась тоже – широко и открыто. Ксения увела взгляд со свечи. Глаза, привычные к долгим медитативным тренингам даже не устали. Ксения тряхнула головой.

– Вы врожденный телепат?

– Нет, Ксения. Это тоже схема. Но не только мозговая.

– Через ощущения?

– Вместе с ощущениями.

– Поддаться моим ловушкам, почти попасть в них и незаметно уйти от воздействия, ни на секунду, на самом деле, не сходя со своей программы? А за счет чего Вы даете мне понять, чтобы я думала, что Вы попались? Ведь Вы так явно сбились, а потом перешли на мою программу? Как я могла не заметить этого?

– Вы мне очень нравитесь, Ксения.

Чандра медленно моргала большими ресницами. Зеленые от рождения глаза в неясном свете свечи казались голубыми.

«Красивая». Тепло медленно начинало культивироваться внизу живота, постепенно стекая в пах. «Очень»…

– Повернитесь, Ксюша.

Чандра говорила полушепотом, слегка наклонив голову набок. Изменившийся тембр был настолько знакомым, что Ксения даже не сразу поняла русские слова.

– Ксюша, повернитесь, я развяжу Вам руки. Мне не хочется гневить Александра вашей кровью. Пусть отец увидит Вас красивой.

– Мертвую?

Ксения была настолько ошарашена русским языком и информацией, что даже не сразу поняла, что сказала.

– Я не убью тебя. Ты мне, правда, очень нравишься, Ксюша.

Тепло все больше разливалось по ногам и подходило к солнечному сплетению. Ксения повернулась и через 3 секунды уже рассматривала запястья. Чандра аккуратно взяла ее левую руку и лица девушек оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Я сейчас возьму мазь. Не доставай нож.

Чандра полушептала, не мигая.

– Хорошо?

– Да.

– Скажи еще раз…

– Да…

Ксения выдохнула. Чандра оказалась на ногах незаметно, казалось, без единого усилия мышц. Все тело было залито теплом. За губами под деснами было сладковато. Ксения осторожно сглотнула. Чандра остановилась на пути к стене и полуобернулась на нее. Посмотрела просто, три раза медленно моргнув.

– Сейчас…

Ксения прислонилась к стене, глядя на движение Чандры. Ее фигура постепенно сливалась с полусветом подземелья, где медленно танцевал огонь свечи.

«Да…» Ксения закрыла глаза…

***

Я начал с самого сложного – с магии. До этого были простые тренинги, лидерские программы, персонализация, инициация. Магия влекла. Простое колдовство казалось чем-то примитивным и даже отталкивало. А слово «ведать» я еще не понимал.

…Я сильно перестарался. Так сильно, что помочь не мог никто. Молитвы не спасали меня, мне было постоянно плохо. Я понял, что я «попал». Или попался. Скорее всего, так будет точнее: попался. Но кто они – те, кто подловил меня? Мои же фантомы и призраки ушедших в прошлое, но оставшихся в пространстве магов или некая постоянно и реально существующая сила? Разумная и всезнающая? Я потерялся. Стало понятно, что нужно отказаться вообще от всего и закончить магические ритуалы. Я не тянул. Может, и потянул бы, но не тогда. А выход оказался простым: монастырь.

…Про это место не знал почти никто. В округе этого заброшенного христианского монастыря жили всего несколько семей, но на значительном от него расстоянии. Я увидел его неожиданно и сразу. И сразу же понял, что мне туда. Сразу стало легко. Там можно было ночевать. Там было на удивление тепло, даже без костра. Я не мог определить, был ли монастырь католическим. Но я понимал, что скорее всего, это так. До того момента, пока в одной из келий не обнаружил выделяющийся из стены, выпуклый и вбитый туда навечно наш православный крест. В самом глухом уголке маленькой страны, в месте, которое не отмечено на карте, в ложбине гор был православный монастырь. Без людей. Без молитв. Но он дышал и жил. Я чувствовал это. Я ощутил это, когда наткнулся на православный крест в стене.