Вербера. Ветер Перемен

А сама пытаюсь преодолеть ступор. Я – метаморф. Я могу перестроить своё тело как угодно в этой ипостаси, я же дразнила Рравеша кривым лицом, я была и невиданной ранее птицей, и кошкой, и мужчиной, пусть только с виду… Кое-как договорившись с собой, отращиваю хвост, и пока мы танцуем по всему залу, аккуратно… ну или по-возможности аккуратно вытряхиваю кристаллы в разных углах. Лично мне звук падения кажется оглушительным, но вампир никак не реагирует, надеюсь, что и остальные тоже не заметят… В любом случае, затягивать нельзя.

– Могу я узнать ваше имя, леди? – шепчет вампирюга.

– А я – ваше? – отзываюсь в ответ.

– Вы можете называть меня, как вам нравится. Любое имя из ваших прекрасных уст меня устроит… – заученно твердит свою партию кандидат на кристалл.

– А вы зовите меня Анной, – решаю, что нет смысла придумывать хоть что-то для того, кто скоро перестанет быть. А вот если не перестанет, тогда и придумаем.

– Кому я обязан вашим визитом? – не унимается вампир. Пожалуй, надо действовать быстрее, пока он не вспомнил, что бесплатный сыр только в мышеловке, а бесплатный метаморф только в западне, устроенной паладином… Впрочем, тут и танец близится к завершению, мой самоуверенный партнёр склоняется ближе, как будто решил, что девушка уже за один танец готова, а может, это он чтобы лучше слышать, мне, в принципе, всё равно. Я не отстраняюсь, и не отвожу взгляда от красных глаз вампира, в которых расползается что-то тёмное, делая их бордовыми… и в то же время тяну перчатку с кристаллом, и каким-то чудом умудрившись не соприкоснуться с источником светлой силы самой, впечатываю ему в шею. Прямо к коже. А то вдруг через одежду не проймёт…

Сначала ничего не происходит. Кажется, вампир даже решил, что это проявление страсти – накрывает мою руку своей, затем перчатка начинает нагреваться, уже почти обжигая ладонь – надевать перчатку у меня времени не было, так что я просто схватила её в охапку. Не дожидаясь, пока до вампира дойдёт, я вырываюсь, оборачиваюсь птицей, но не тут-то было – все окна моментально захлопываются, а в комнате стремительно темнеет – вампиры, кажется, поняли, что что-то не то, начинают проявляться тёмным туманом, мышами… Главный вампир, чьё имя я так и не узнала, а своё название не придумала, начинает светиться изнутри и жутко кричать, а затем вспышка, и от того места, где только что был вампир, во все стороны несётся тёмная сила. Меня задевает по касательной, и пусть эта сила совсем не такая вкусная, как у Рравеша, я всё равно с удовольствием её впитываю. Впрочем, кажется, скоро я отдам её обратно в мир вместе с остальными вампирами – на окнах дубовые ставни и заклятия, мне не выбраться, а разбросанные мной кристаллы уже вспыхивают в разных частях зала, обжигая вампиров, заставляя их корчиться и кричать…

В отчаянной попытке выжить, или как-то минимизировать ущерб, перекидываюсь в истинный облик. Может быть, светлая магия так же глупа, как её служители? Смогла же я войти в здание Инквизиции в этом облике, может, получится выжить и здесь?

Невольно зажмуриваюсь – и прощаясь с бестолковой жизнью, и вопреки всему лелея надежду, и просто от того, что перед глазами творится невообразимое – чередование чёрных и белых вспышек, и каждая чёрная приносит очередную дозу тёмной магии…

Из-за опьянения магией, я плохо помню, что было дальше.

Кажется, у меня хватило ума сменить облик на Анну и даже облачиться обратно в платье. Вроде бы, за мной пришёл Рравеш. По крайней мере, ушла я не сама, и смутно помню, как он спускается по лестнице, держа меня на руках, а я звонко и с выражением читаю ему свой стих, и хвастаюсь хвостом, который бесстыже задирает подол нескромно-красного платья, чтобы показаться во всей красе… Впрочем, возможно, это всё мне уже приснилось, потому что паладин не рассердился на дразнилку вообще ни капельки.

– Сколько тебе лет, метаморф? – спросил он уже где-то на улице. Вероятно, намекал, что стих – детский. Короткий слишком, что ли?

– Двадцать три, – ответил очень пьяный и потому очень честный метаморф.

Зевнул. И окончательно уснул.

Глава 9

Очнулась я в повозке, когда было уже светло. На мне было всё то же красное платье, и я с облегчением выдохнула, поняв, что у меня облик Анны. Я не могла сформулировать точно почему, но показаться паладину в истинном облике, который он знал, как Лизу, казалось крайне неудачной затеей.