Вердикт

Два матроса приготовили отличный обед, состоявший из вареных креветок, сандвичей с жареными устрицами, крабовых клешней и супа из моллюсков. Только Рикки постилась и пила лишь воду.

Пиво лилось рекой. Но по мере того как солнце становилось все жарче, возбуждение, сопровождавшее рыбную ловлю, сменилось усталостью. Корабль был достаточно просторен, чтобы на нем можно было при желании уединиться. Николас и Джерри не сомневались, что Лонни Шейвер не откажется от холодного пива, и были решительно настроены наконец поговорить с ним.

У Лонни был дядя, который многие годы работал на судне, промышлявшем креветок. Однажды во время шторма судно затонуло, и никого из команды не спасли. Еще ребенком Лонни рыбачил в этих местах вместе с дядей и, честно говоря, нарыбачился тогда на всю жизнь так, что с тех пор многие годы не брал в руки удочку. Но все же морская прогулка была предпочтительнее утомительного автобусного путешествия в Новый Орлеан.

Потребовалось четыре банки пива, чтобы Лонни наконец разговорился. Они устроились в небольшой каюте на верхней палубе с окнами на все стороны. На главной палубе под ними Рикки и Энджел наблюдали, как матросы чистят их улов.

— Интересно, сколько свидетелей выставит защита? — спросил Николас, с очевидным раздражением переводя разговор с рыбалки на судебный процесс. Джерри лежал босой, с закрытыми глазами на пластиковой койке, держа в руке банку холодного пива.

— По мне, так им и вызывать никого не надо, — глядя на море, ответил Лонни.

— Вам уже все ясно, да?

— Черт, да это же смешно. Человек курит тридцать пять лет, а потом требует миллионное состояние за то, что сам себя укокошил.

— Послушайте, что я вам скажу, — не открывая глаз, произнес Джерри.

— Что? — спросил Лонни.

— Мы с Джерри раскусили вас как сторонника защиты, — объяснил Николас. — Хоть это было и нелегко, поскольку вы очень молчаливы.

— А вы чьи сторонники? — спросил Лонни, в свою очередь.

— Я все еще готов слушать аргументы. А Джерри склоняется на сторону защиты, да, Джерри?

— Я ни с кем не обсуждал обстоятельств дела. У меня не было никаких подозрительных контактов. Мне никто не предлагал взяток. Я — присяжный, которым судья Харкин может гордиться.

— Он склоняется на сторону защиты, — повторил Николас, — потому что страдает привычкой к никотину, не может избавиться от нее, хотя и пытается себя убедить, что волен сделать это в любой момент. А на самом деле не волен, потому что он уже сам себе не хозяин. Но мечтает казаться настоящим мужчиной вроде полковника Херреры.

— Кто же об этом не мечтает? — сказал Лонни.

— Джерри думает, что раз он может бросить курить, когда захочет, значит, и любой может это сделать так же, как он (хоть он и не может), а следовательно, Джекобу Вуду нужно было остановиться задолго до того, как он заработал рак легких.

— Нечто в этом роде, — откликнулся Джерри. — Возражаю лишь против формулировки «сам себе не хозяин».

— Вполне определенная точка зрения, — сказал Лонни. — И как же вы при этом можете говорить, что готовы выслушать иные аргументы?

— Ха, не знаю. Может, потому, что я еще не слышал других свидетелей. Да, пожалуй, дело именно в этом. Закон гласит, что следует воздерживаться от принятия решения, пока не выслушал всех свидетелей и не ознакомился со всеми вещественными доказательствами. Извините.

— Пожалуйста, — милостиво извинил его Джерри и добавил: — Теперь ваша очередь идти за пивом.

Николас допил свою банку и по узкой лесенке отправился вниз, к холодильнику, находившемуся на главной палубе.

— Не волнуйтесь за него, — успокоил Шейвера Джерри, — когда настанет час, он будет с нами.

Глава 26

Корабль пришвартовался в самом начале шестого. Дружная компания рыбаков, покачиваясь, сошла на пирс, где они сфотографировались на память с капитаном Тио и со своими трофеями, самым выдающимся из которых была девяностофунтовая акула, которую загарпунила Рикки, а вытащил матрос. Их встретили и повели с пирса два охранника. Улов, разумеется, пришлось оставить, поскольку в мотеле с ним делать нечего.

Автобус с любителями походить по магазинам должен был прибыть через час. За его встречей, как и за встречей морских путешественников, внимательно наблюдали. Все было заснято на пленку и доставлено Фитчу, но зачем это делалось, никто не знал. Просто Фитчу понадобилось, чтобы они наблюдали абсолютно за всем. День выдался, таким образом, нетрудным: нужно было просто сидеть и дожидаться возвращения членов жюри.

Фитч заперся у себя в офисе со Свенсоном, который большую часть дня провисел на телефоне. «Болванов», как назвала их Марли, отозвали. Вместо них Фитч послал профессионалов из той самой фирмы в Бетесде, которая помогала ему припереть к стенке Хоппи. Свенсон тоже когда-то работал в ней, все ее агенты в основном представляли собой бывших сотрудников ФБР и ЦРУ.

Результат гарантировался, хоть такая работа — разузнать все о прошлом молодой женщины — едва ли воодушевила сотрудников фирмы. Свенсон через час отправлялся на самолете в Канзас-Сити, откуда ему предстояло руководить их деятельностью.