Вердикт

Фирма также гарантировала, что ее сотрудников не поймают, это имело огромное значение: ведь Фитч был в затруднительном положении — ему нужно было держать обещание, данное Марли, и в то же время узнать, кто она. Два обстоятельства заставляли его продолжать поиски. Во-первых, она, как он понял, была очень заинтересована в том, чтобы остановить его. Вероятно, в ее прошлом было нечто, что могло оказаться для него весьма важным. Во-вторых, необходимо было понять, как ей удалось сделать так много и при этом не оставить никаких следов.

Марли уехала из Лоренса четыре года назад, прожив там три года. Когда она туда приехала, она, разумеется, не носила имени Клер Климент и отказалась от него после отъезда. В промежутке между этими событиями она заарканила Джеффа Керра, которого теперь зовут Николас Истер и который черт знает что вытворяет с присяжными.

* * *

Энджел Уиз была влюблена и собиралась выйти замуж за Деррика Мейплза, здорового двадцатичетырехлетнего парня, который в настоящий момент нигде не работал и не был связан семьей. Работу дистрибьютора по продаже автомобильных телефонов он потерял, когда лопнула фирма, а брак с первой женой — предметом его юношеской любви — оказался неудачным, и сейчас они разводились. У них было двое маленьких детей. Адвокат жены требовал шестьсот долларов в месяц на их воспитание. Деррик со своим адвокатом размахивали безработицей Деррика, словно огненным стягом. Переговоры оказались трудными, и развод затянулся на месяцы.

Между тем Энджел была на втором месяце беременности, хотя, кроме Деррика, об этом никто не знал.

Брат Деррика Марвис, в прошлом помощник шерифа, был теперь общественным активистом. К нему-то и обратился некто Клив с просьбой познакомить его с Дерриком. Знакомство состоялось.

За неимением лучшего названия для обозначения рода его деятельности Клива называли “разведчиком”. Он доставал дела для Рора. В его задачу входило разнюхивать, не собирается ли кто-нибудь обвинить кого-нибудь в смерти или нанесении ущерба здоровью, и сделать так, чтобы этот кто-нибудь нашел путь в контору Рора. Умелая разведка такого рода — искусство, и Клив, разумеется, был отличным разведчиком, ибо у Рора все было только лучшего качества. Клив кругами ходил возле предполагаемого объекта, но при этом всегда оставался в тени, потому что подобного рода домогательства считались нарушением профессиональной этики, хотя на любую приличную автокатастрофу слеталось больше “разведчиков”, чем работников “скорой помощи”. В визитной карточке Клива значилось — “Следователь”.

Клив также составлял документы для Рора, проверял и вызывал в суд свидетелей и потенциальных присяжных и шпионил за другими адвокатами, что являлось обычным делом для “разведчика” в свободное от “разведки” время. Он получал постоянную зарплату, а за особо хорошее дело, добытое им для Рора, тот платил ему премию наличными.

В таверне за кружкой пива Клив побеседовал с Дерриком и понял, что у парня финансовые затруднения. Потом он перевел разговор на Энджел и спросил, не пытался ли кто-нибудь подкупить Деррика. Нет, ответил тот, никто с ним о процессе не заговаривал. Правда, к нему и подобраться-то трудно, так как Деррик живет с братом — своего рода самоуничижение, чтобы обмануть алчного адвоката жены.

Отлично, сказал Клив, потому что он — консультант неких адвокатов, занятых в этом процессе, а процесс представляет собой дело чрезвычайной важности. Клив снова заказал пиво и немного поговорил о безумной важности процесса.

Деррик был сообразителен, он окончил один курс колледжа и мечтал любыми способами делать деньги, поэтому все быстро понял.

— Почему бы вам не перейти прямо к делу? — спросил он. Клив был готов сделать именно это.

— Мой клиент хотел бы купить лояльность. За наличные. Никаких следов.

— Лояльность? — повторил Деррик, потягивая пиво. Улыбка, озарившая его лицо, приободрила Клива, он решил дожать Деррика.

— Пять тысяч наличными, — сказал он, озираясь по сторонам. — Половина сейчас, половина — по окончании суда.

С новым глотком пива улыбка Деррика стала еще шире.

— И что я должен сделать?

— Поговорить с Энджел, когда будете ее навещать, и убедить ее в том, что этот процесс чрезвычайно важен для обвинения. Но не говорите ей ни о деньгах, ни обо мне, ни о чем таком. Во всяком случае, не сейчас, может быть, потом.

— А почему?

— Потому что это чертовски незаконно, поняли? Если судья каким-то образом узнает, что я предлагал вам деньги за то, чтобы вы поговорили с Энджел, нас обоих упекут за решетку. Ясно?

— Ага.

— Вы должны отдавать себе отчет в том, что это опасно. Если не хотите продавать свои услуги, скажите сразу.

— Десять тысяч. — Что?

— Десять. Пять сейчас — пять по окончании процесса. Клив ухмыльнулся с оттенком презрения. Знал бы Деррик, каковы настоящие ставки!

— Ладно. Десять.

— Когда я их получу?

— Завтра. — Они заказали сандвичи и еще с час говорили о процессе, о вердикте и о том, как лучше убедить Энджел.

* * *