Вердикт двенадцати (сборник)

— Да, пожалуйста. Я так забывчива, могла и не вспомнить.

— Мадемуазель, не будете ли вы так любезны попросить полковника Бьюри зайти сейчас к нам? — попросил Пуаро.

— Конечно. Я тотчас пойду и отыщу его.

Она торопливо вышла. Пуаро встал и принялся бесцельно бродить по комнате.

— Начинаем восстанавливать сегодняшний вечер, — с расстановкой проговорил он. — Это интересно. В половине третьего сэр Жерваз просматривает счета с капитаном Лэйком. Он слегка озабочен. В три обсуждает свою книгу с мисс Лингард. Он страшно расстроен. Судя по случайным замечаниям мисс Лингард, это связано с мистером Хьюго Трентом. За чаем он ведет себя нормально. После чая, по словам Годфри Берроуза, он чем-то обрадован. Без пяти восемь он спускается вниз, идет в кабинет, нацарапывает на листке бумаги «Простите» и стреляется!

Майор Риддл медленно произнес:

— Понимаю, что вы имеете в виду. Это непоследовательно.

— Странные у сэра Жерваза Шевени-Гора перепады настроения! Он озабочен — страшно расстроен — нормален — очень обрадован! Есть в этом нечто странное. И эта его фраза: «Слишком поздно». «Слишком поздно» для моего появления здесь. И это так и оказалось. Я действительно приехал слишком поздно, чтобы застать его живым.

— Понимаю. Вы думаете…

— Я уже никогда не узнаю, почему сэр Жерваз вызвал меня! Уж это точно!

Пуаро в волнении продолжал ходить по комнате. Он поправил пару предметов на камине, осмотрел карточный столик у стены, выдвинул ящик и достал росписи игр в бридж. Потом подошел к письменному столу и заглянул в корзину для бумаг. Там не было ничего, кроме бумажного пакета. Пуаро вынул его, понюхал, пробормотал: «Апельсины», расправил пакет и прочитал название магазина: «Карпентер и сыновья. Фрукты, Хэмборо-Сент-Мэри». Он как раз складывал пакет, когда в гостиную вошел полковник Бьюри.

8

Полковник плюхнулся на стул, покачал головой, вздохнул и вымолвил:

— Ужасное событие, Риддл. Леди Шевени-Гор держится замечательно… замечательно. Великая женщина! Полна мужества!

Неторопливо возвратившись к своему стулу, Пуаро спросил:

— Вы ведь, по-моему, знаете ее очень много лет?

— Да, еще бы. Я присутствовал на ее первом балу. Помню бутон розы в ее волосах. И белое воздушное платье… Никто не мог с ней сравниться! — В голосе полковника слышался восторг.

Пуаро протянул ему карандаш:

— По-моему, это ваш?

— А? Что? Да, спасибо. Я брал его с собой, когда мы днем играли в бридж. Просто потрясающе — я трижды взял по сто очков за онёры в пиках. Такого со мной не бывало никогда.

— Если я вас правильно понял, вы играли в бридж перед чаем? — спросил Пуаро. — В каком расположении духа был сэр Жерваз, когда спустился к чаю?

— Как всегда. Я и представить себе не мог, что он замышляет покончить с собой. Сейчас, когда я думаю об этом, мне кажется, он был возбужден чуть больше обычного.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Как раз тогда! За чаем. И больше не видел беднягу живым.

— А после чая вы точно не заходили в кабинет?

— Нет, больше его не видел.

— Когда вы спустились к ужину?

— После первого гонга.

— Вы спустились вместе с леди Шевени-Гор?

— Нет, мы… э-э… встретились в холле. Кажется, она заходила в гостиную, проверяла, как расставили цветы, или что-то еще.

Майор Риддл как бы невзначай ввернул:

— Надеюсь, полковник, вы не будете возражать, если я задам вам вопрос личного характера. Были ли между вами и сэром Жервазом какие-либо разногласия в том, что касалось компании «Парагон Синтетик Раббер»?

Лицо полковника Бьюри вмиг сделалось пунцовым. Он ответил, путаясь в словах:

— Никоим образом. Никоим образом. Старик Жерваз был безрассудным человеком. Не забывайте об этом. Он привык к тому, что у него на руках одни козыри. Он, казалось, не понимал, что сейчас весь мир переживает кризис. Курсы акций и прибыли все время колеблются.

— Так некоторые разногласия между вами были?

— Никаких разногласий. Просто чертовское безрассудство Жерваза!

— Он обвинял вас в том, что понес убытки?

— Жерваз был ненормальным! Ванда знала это. Но она умела с ним ладить. Я был рад, когда она брала все в свои руки.

Пуаро вздохнул, и, взглянув на него, майор Риддл переменил тему:

— Полковник, вы ведь старинный друг семьи. Знали вы о том, как сэр Жерваз распорядился своим состоянием?

— Ну, я думаю, большая часть должна перейти к Руфи. Я это понял из тех слов, что несколько раз обронил сэр Жерваз.

— Вам не кажется это несправедливым по отношению к Хьюго Тренту?

— Жерваз не любил Хьюго. Терпеть его не мог.

— Но ведь у него было очень сильное чувство семьи. А мисс Шевени-Гор, в конце концов, — всего лишь приемная дочь.

Полковник Бьюри помолчал, пробурчал что-то, запинаясь, и наконец произнес:

— Знаете, по-моему, будет лучше, если я вам кое-что расскажу. Но по большому секрету, сами понимаете.

— Конечно, конечно.