Вердикт Лондона. Ностальгический отчёт

Советский распределитель являлся магазином, сеть распределителей – рынком для ограниченного круга покупателей из партийных и государственных структур. Они могли купить здесь всё, в том числе дефицитные и импортные товары, без ограничений и за рубли, и по госцене. Могли и продать их потом втридорога на чёрном рынке. В результате такого развитого товарооборота рубль в руках номенклатуры или иных высоких должностных лиц, как по волшебству, превращался в валюту. Но это превращение не касалось советских людей, потому что они могли купить в обычных магазинах только то, что планировалось к продаже чиновниками. Не завезли – рубль бесполезен, завезли – получи по способности.

Так махинаторы создали систему, которая, породив дефицит, контролировала количество и качество рублей для разных социальных групп, для различных регионов и соответственно регулировала уровень жизни людей. Думаю, вы догадались, что самый высокий уровень жизни был в основных центрах общественной червоточины (Москва, Ленинград, Киев) и в пограничных районах страны с перспективой поиграть в антисоветизм (Прибалтика, Закавказье и иже с ними). Дефицит товаров первой необходимости был печальной судьбой всех русских регионов, включая крупные промышленные города и особенно отдаленные окраины России. Представленная ниже универсальная притча русского фольклора того времени, характеризовавшая успех создания протестных настроений системой дефицита, говорит:

«Справа молот, слева серп.

Это наш советский герб.

Хочешь, жни, а хочешь, куй,

Всё равно получишь …!»

При этом экономическое различие в положении, например, любимцев иннаци в составе прибалтийских племен и пограничной с ними провинции заброшенного Пскова доходит до неприличия. Рядом с процветающей и многолюдной за счёт русских переселенцев из того же Пскова Прибалтикой разыгрывалась трагедия Псковщины с вымирающими деревнями, разбитыми дорогами, и повсеместной бедностью населения, натерпевшегося ужасов войны. Ближайшие соседи финансировались из российской казны и снабжались так, как если бы одни были любимцами государства, а псковские – изгоями семьи наций.

Какое правительство может сотворить такое преступление со своим народом? Да, только преступное правительство пришельцев. Что касается меня, я мог бы повесить создателей этой экономической системы без суда! Но они недостижимы в своих офисах, институтах, и штабах. Они – метастазы нашего общества, которое получило в результате их действий мораль дефицита вместе с дефицитом морали, поскольку ограничения в товарах порождало спекуляцию и рост числа теневых капиталов, главной опасности общества. Но это уже другой вопрос, постараюсь более полно показать эту проблему в дальнейших материалах отчёта.

Я слышу ваши возмущенные вопросы: «Как Россия могла дойти до такой жизни? Как мог крестьянин отдать и предать свою землю, которую он охранял и поливал своим потом веками? Как могло произойти то, что оказалось невозможным в Европе, в той же Англии? Я не смогу ответить вам на эти страшные вопросы в коротком клипе. Ваши вопросы для будущих беспристрастных историков, если они появятся. А сейчас только краткая историческая сноска, упоминание о том, что можно увидеть в зазеркалье.

Миллионы крестьян были совращены в 1917 году всего лишь участком земли той величины, которую они хотели иметь. Пришельцы победили в Гражданской войне с помощью временной реализации вековой мечты крестьян, они сказали пахарю всего два слова: «земля – крестьянам». Обратите внимание: народ подкупили, обещав ему без всяких гарантий (одни слова) ставшую бесхозной землю. Но сразу после этого звероподобный ликом, по мнению автора, Троцкий, в знак благодарности за верную службу революции, попытался въехать на шее пахарей в военный коммунизм. Однако тут режим начал корчиться в муках неподчинения, и благостный Ленин затрубил отступление по всему фронту. Новая экономическая политика (НЭП) была старой политикой с нормальными деньгами, рынком, землёй, за которую боролись, и с возникновением, как по волшебству, среднего класса собственников. Россия быстро встала из пепла, но черви внутренней оккупации, её опарыши, вся система интернациональной инквизиции, всё это было внутри тела страны. Иуды ждали и оттачивали ножи ко дню «X».

Далее мы в нашем анализе плавно переходим от экономики к политике, к самому сложному и грязному феномену человеческой деятельности, где не склонные к мукам совести захватчики проявляют чудеса мерзкой изобретательности.