Верен себе

Пятницу Михаил отработал, будучи в напряжении, а улыбающийся Сергей Павлович раздражал ещё больше, поэтому он не мог дождаться, когда закончится рабочий день.

Утро субботы прошло как обычно, они позавтракали всем семейством, Михаил отвёз всех в парк, где они гуляли пару часов, катались на каруселях, а после присели в кафе.

— Я не знаю, кто вы и что вы сделали с моим мужем, но я согласна на такой обмен, — пошутила Лена, удивившаяся таким переменам в поведении супруга.

Миша лишь улыбнулся и поторопил ехать домой, сказав, что у него ещё встреча вечером.

Дома он передал супруге оставшуюся часть денег в долларах, назвав это премией за особые заслуги, и направился в комнату к дочкам, завалившись на диван к младшей. Алина сидела погруженная в телефон, переписываясь с одноклассниками, а младшая собирала конструктор, прямо у отца на груди.

— Пап, а ты подарил маме подарок от дяди?! — поинтересовалась Алина.

— Да, родная.

— Мама довольна?

— Очень.

— Пап, а ты маму любишь? — спросила младшая.

— Очень люблю.

— А меня?

— И тебя, и Алинку, я вас больше жизни люблю.

— Как это — больше жизни?

— Я за вас жизнь готов отдать, мои дорогие, и за то, чтобы у вас всё хорошо было.

— Это как на войне, на которой ты был?

— Именно, я был на войне, чтобы у вас, мои хорошие, был мир.

Он глубоко задумался над этим и не захотел продолжать разговор, снял с себя конструктор и, приподнявшись, обнял младшую дочку, а после встал и обнял старшую.

— Я вас так люблю, мои хорошие… — Михаил уже хотел было уйти из комнаты.

— А людей ты убивал? — вдруг спросила Алина.

— Ну, он же их не любил, потому и воевал, — сказала Карина.

Миша посмотрел на них и ответил:

— Я воевал не потому, что их не любил, а потому, что вас, маму и родителей очень люблю.

Время приближалось неотвратимо, Миша сидел уже одетый в костюм и, труся ногами, ждал выхода.

— Зай, тебе пора, или опоздаешь, — сказала Лена.

— Да, уже выхожу.

Он посмотрел на часы: действительно, было пора выходить. Ноющая боль в ноге не отпускала, и он стал вновь сильней хромать — прогулка по парку дала о себе знать. Он достал трость и отправился на улицу, по пути зайдя в подвал, собрал нужные ему вещи и достал из банки две полученные пуговицы–камеры, положив их на столешницу, разбил молотком в дребезги, а после добил ещё и микрочипы, взяв с собой вместо них обычные пластмассовые пуговицы.

— Вот вам и материал будет.

Усмехнувшись, он отправился в машину и выехал на встречу.

Михаил припарковался метрах в десяти от входа. Охрана у дверей сообщила, что ресторан сегодня не работает, так как полностью выкуплен. На что он сообщил, что является одним из гостей. Охранник вспомнил его с позавчера и, уточнив фамилию, пошёл на ресепшен удостовериться. Полный удивления, он открыл перед ним дверь, пригласив войти.

Девушка–администратор объявила, что сегодня работает только один столик и они, конечно же, искренне рады его приветствовать. Он прошёл к арке с металлоискателем, охрана была другая, полоска опять показала жёлтый уровень. На что охранник сообщил, что Мише надо выложить весь металл. Миша задрал штанину, показав ногу, изувеченную шрамами от ранения и операций.

— Простите, но я вынужден вас обыскать, — виновато сказал охранник, чувствуя неловкость.

Миша занервничал и демонстративно раскинул руки, показывая, что он готов к обыску.

В этот момент к охраннику подскочил тот, который уже обыскивал Мишу позавчера, и сообщил:

— Ты что, он один из наших, у него и ксива есть, пластина в ноге, с полметра.

— Братанчик, у тебя на лбу же не написано, — улыбнулся охранник, пропуская Мишу без обыска.

Миша прошёл внутрь и увидел, что за столиком сидит лишь Сергей Павлович, понемногу цедит вино и ест мясо руками. У Миши это вызвало отвращение, он молча подошёл и присел, напротив.

— Что, Мишаня, репетировал хорошую жизнь позавчера тут? — поинтересовался он, намекая, что знает о предыдущем визите. Тон его был брезглив и пренебрежителен.

— А где гарант? — сухо спросил Миша, проигнорировав вопрос.

Собеседник лишь вытер руки салфеткой и, демонстрируя всем своим видом презрение, поднял с соседнего стула стопку документов и кинул их Мише.

— Вот твой гарант.

Миша принялся смотреть бумаги, там были паспорта граждан Великобритании, на одном была его фотография, на другом Лена, и два свидетельства о рождении на иностранном языке на его детей.

— Лондон ит зе брит кепитал, — кривляясь и нарочито неверно произнося, сказал Сергей Павлович. — Считай себя гражданином Лондона.

Миша увидел банковскую карточку.

— А тут твои два ляма. И два комплекта билетов на самолёт под новыми именами, — говорил он, пытаясь вытащить мясо, застрявшее между зубов, языком.

Это всё вызывало сильнейшее отвращение у Миши, но он держал себя в руках и старался игнорировать поведение собеседника.

— Так и всё же, где гарант? — настаивал Миша.

— Да нет его, я твой единственный гарант, изловили всех причастных, только я нетронут остался, — начал он торопливо, — следующий после меня уже не гражданин РФ, я вас курирую. Хотел гарантии? Вот, на столе перед тобой: документы, бабки — бери да лети, а материал мне передай!