Веретейская волость

А потом свершилась революция, круто изменившая жизнь России в целом и волости в частности. Ее приняли далеко не все крестьяне – осенью 1918 года проводилась жесткая политика хлебной монополии, запрета на торговлю и самостоятельную заготовку продовольствия населением. В документах Рыбинского коммунистического отряда наглядно видны все перегибы и недостатки подобной политики, несомненно, вызывавшие протест среди населения. Например, у деревни Малой Режи отряд задержал «кулака Белоглазова», который провозил два пуда муки, крупу, картофель и другие продукты, купленные в Веретейской волости. Несмотря на письменное разрешение на покупку продуктов, «кулак» был оштрафован на 400 рублей с конфискацией продовольствия в пользу комитета бедноты. Такой беспредел породил массу недовольных – в Веретейской волости был организован мятеж, поднятый зажиточными крестьянами Ганиными, Жилкиными, Груздевыми, Турусовыми, Ефитовыми и А. Ф. Герасимовым. Во главе стоял эсер Алексей Ганин, специально приехавший на родину из Петербурга для поддержания волнений. В день восстания у здания почты были перерезаны телефонные провода, был разгромлен волостной исполком, арестованы председатель Г. Г. Фомин, секретарь Л. Б. Циркуль, милиционеры Н. Голубев и Лавриков и посажены в полуподвальное помещение. Чуть раньше начались волнения и в соседних волостях – Марьинской и Воскресенской. В Мологе, где еще не знали о Веретейском мятеже, был сформирован отряд красноармейцев для подавления восстания в Марьине. По дороге Обухово – Бор этот отряд неожиданно подвергся нападению со стороны веретейских мятежников. Результат: красноармейцы отступили, оставив на поле боя троих раненых солдат. В этот же день был вынесен приговор четырем активистам и троим красноармейцам – расстрел. Казнь должна была состояться на кладбище у церковной стены. Напротив осужденных выстроилась цепь мятежников с винтовками… Но в этот момент из церкви вышел отец Константин, держа в руках серебряный крест: «Что вы делаете, окаянные! Стреляйте и в меня! Я умру вместе с ними!». Восставшие на миг оцепенели, а священник велел осужденным идти за ним прочь с места казни. Никто не посмел остановить их… Восстание в селе быстро было подавлено. Соседние шуморовские деревни не поддержали мятежников. Напротив, из деревни Добрени прибыл активист Алексей Лобанов и от имени Мологского уездного Совета депутатов вручил им ультиматум: сложить оружие или смерть. Восставшие отказались. В Мологу на пароходе «Птичка» прибыл Рыбинский коммунистический отряд (87 бойцов и три пулемета). На подавление восстания в Веретее было выделено 30 красных латышских стрелков, которые соединились с местными активистами в Малой Реже. «Когда шел карательный отряд, все прятались в погребах. Очень грубые, жестокие были – грабили все, что непопадя», – вспоминали старожилы.

Мятежники быстро сдались: в деревне Остроги, которая, по данным Мологской ЧК, являлась сторожевым пунктом восставших, крестьяне не только не сопротивлялись, но явились с повинной, заявив, что их под угрозой заставили разгонять Веретейский Совет; в деревне Липняги достаточно было одного залпа, чтобы крестьяне разбежались. Веретейцы дали бой в Боровских житницах: были убиты зажиточные крестьяне Нориков (д. Лямино) и Захаров (д. Кашино). Шестерых зачинщиков мятежа приговорили к смерти. Их привели на кладбище, расстреляли и тела свалили в общую яму. Через несколько дней при посредничестве отца Константина родственникам разрешили вскрыть общую могилу и похоронить мятежников по-христиански.

Глубокая яма «братской могилы» существует и до сих пор. Местные предания гласят, что среди расстрелянных были и невиновные. К Соколовым в деревню Кашино приехал молодой брат хозяина из Петербурга. Милиционер Николай Голубев под наганом увел его на расстрел, приревновав к своей дочери Шуре… Когда на казнь повели зажиточного крестьянина Жилкина Александра Павловича, из толпы вышел его сын Александр и сказал: «У отца большая семья, расстреляйте меня вместо него». Отца отпустили, а сына расстреляли. После восстания эсер Ганин скрылся в Петербурге у сестры, и только перед самой войной она его выдала. Милиционер Голубев умер в 50-е годы – старики его не уважали.

Примечательно, что веретейцы параллельно посылали своих бойцов на помощь красным во время подавления белогвардейского мятежа в Ярославле. Правда, некоторые из них переметнулись на сторону восставших. Как сообщали мологские «Известия» в статье «Позор изменникам», среди добровольно сдавшихся в плен были призывники из деревень Дор, Столбища, Лямино, Бор, Переслегино, Кашино и Обуховцево.

После революции Веретейская волость была разделена на три территории, управляемые разными сельскими советами – Сысоевским, Веретейским и Шуморовским.