Верёвка. Книга вторая

Сначала он слушал только свои записи. Скрипка Граппелли отлично сочеталась с пёстрым шарфом осеннего леса, что мелькал в тумане за стеклом машины. Клара спала на заднем сиденье под клетчатым пледом, добавляя домашнего уюта в это парадоксальное, но такое любимое состояние Егора – покой в движении. Поглядывая в зеркало на её спокойное лицо во сне, он вспомнил японское: «поезд домой / всё пролетает мимо / кроме луны».

А ещё у них было хайку про сон во время битвы… или нет, про укус комара, из-за которого герою приснился удар меча. Интересно, анализировал ли кто-нибудь сон в транспорте? Если на образы сна влияет даже укус комара, то и быстрое движение должно влиять. Но с другой стороны, сны с полётами снятся в полном покое; может, в транспорте всё наоборот, чаще снится что-нибудь статичное? Кстати, укачивание детей – тоже движение.

Через пару часов таких возвышенных размышлений он словно бы ощутил нехватку собеседника – и прервал полёт джазовой скрипки, чтобы послушать для разнообразия человеческую речь. И вот пожалуйста: тут же попал на «Русское радио», где группа «Би-2» предлагала коню кончить цыплёнка. Потом зазвучал известный проигрыш из Depeche Mode, и Егор собрался уже подпеть «Your own personal Jesus» – но оказалось, что это Макаревич с очередной депрессивной песней про эпоху большой нелюбви. Русский рок даже в гробу лежал в чужих тапочках.

На соседнем канале дикторша скороговоркой пересказывала законопроект по ограничению систем распознавания лиц. «Лицемерки» давали множество ложных срабатываний – даже без особых техник обхода. А уж со специальными трюками, вроде масок или наклеек-брахманов, камеры распознавали вообще кого угодно, но только не того, когда надо. Поэтому партия власти предложила запретить лицемерки как метод идентификации граждан.

Правда, СМИ связывали эту инициативу с конкретным происшествием, когда несколько молодых депутатов данной фракции были распознаны в любительском порнофильме, после чего в газетных заголовках прочно закрепился мем «партия страсти». Но депутаты не растерялись и объявили, что фильм – это вражеский deep fake, и тут же наехали сразу на все распознавалки. Инициативу поддержали мусульмане: главный муфтий Москвы напомнил, что Коран предписывает женщинам скрывать лица именно для того, чтобы их не узнали и не оскорбили.

Однако продавцы систем наблюдения прикормили в Думе сильное лобби, и законопроект отправили на доработку. Как бы в качестве компенсации Госдума единодушно одобрила другой законопроект – о запрете названия кофейного напитка «americano» в меню всех заведений российского общепита. Вместо этого баристам рекомендовано использовать термины «слабый кофе» или «простой кофе».

Предложение внесла фракция ЛДПР, и теперь её лидер раздавал победные интервью всем радиостанциям мира. «У нас же мода на здоровый образ жизни, – подчеркивал депутат. – Можно уже не скрывать заботу о своём здоровье под иностранными словечками. Слабый кофе – меньше нагрузка на сердце. Так и называйте его, нечего тут стыдиться!».

Егор запустил радиопоиск дальше. Везде в новостях партия страсти вальсировала с партией слабого кофе. Чуток разнообразия на «Серебряном дожде»: там расхваливали законопроект американской сенаторши, которая требует запретить баскетбол, поскольку этот вид спорта оскорбляет чувства граждан альтернативного роста. Затем на «Дожде» решительно осудили арт-группу «Баболюбы», члены которой устраивают эротические провокации в местах культурного отдыха LGBTQZ-сообществ.

Дальше скан, снова попса с ритмом строительного отбойника. И вдруг рядом – спокойный голос читает на хорошем русском языке дневники мореплавателя Отто Евстафьевича Коцебу. Что за станция? «Радио Звезда»? Ого! Мог ли ты представить в своей пацифистской молодости, что самым приятным эфиром для тебя станет радиостанция Минобороны?

Это старость, заметил язвительный внутренний голос. Ещё лет пять, и вообще пересядешь на «Радио Орфей». А пока разминай свой патриотизм на слащавых радиокнигах об отечественных мореплавателях, которые – ну надо же! – открыли кучу островов Французской Полинезии. Сразу хочется спросить, отчего патриоты так много гудят про несчастные булыжники Курильских островов, но совершенно не вдупляют, что у целого архипелага Туамоту есть второе название – острова Россиян. Кто-то должен срочно подсказать президенту: Полинезия тоже наша.

Запиликал телефон. Однако номер был незнакомый, и Егор решил не отвечать. Тот же номер дважды пытался дозвониться снова, но его прекрасно глушили дневники Отто Евстафьевича. Минут через десять на экране мобильника появился номер адвоката. Тогда Егор взял трубку.

Адвокат говорил подчёркнуто официально – либо в присутствии кого-то третьего, либо под запись. Он спросил, известно ли Егору, где сейчас находятся его дочь и бывшая жена.