Верёвка. Книга вторая

Егор резко открыл глаза. Конечно, за фокусом отца стояла простая электрофизика. На сходных принципах работают индуктивные датчики и ёмкостные бесконтактные выключатели. Но это ты теперь такой умный. А тогда, в детстве, ты знал лишь одно: отец показал тебе чудо.

И именно этого ждёт от отца любой ребёнок. А вовсе не расчётливого занудства, как советует адвокат.

# # #

Движение к чуду он начал со стены. Сама по себе стена была ни при чём, она просто стала ближайшим символом того продуманного и терпеливого подхода, который не работает. Он подошёл к стене и стал отрывать прикнопленные к ней бумажки. На пол падали медицинские анализы и снимки МРТ, график видений Клары по времени суток и дням недели, цветовая раскладка спектра в радио- и микроволновом диапазоне – и ещё множество записей, картинок и распечаток, связанных друг с другом либо общими кнопками, либо нитками, идущими от одной кнопки к другой.

Вскоре вся эта паутина рационального, но так и не оконченного исследования валялась на полу. Самой последней Егор оторвал от стены страницу из журнала Nature, с изображением ската и началом статьи об электрорецепции.

Ему понравилось двигаться. Теперь главное – не терять импульса. Он открыл ноутбук. На клавиатуре лежала верёвка.

Это будет посложней. Верёвка уже не раз останавливала его в таких порывах. Он делал какую-нибудь фигуру, успокаивался и понимал, что ноутбук трогать не надо. Но сегодня как будто больше решительности. Или тоже пройдёт?

Что это вообще такое, решительность? В юности ты считаешь себя трусоватым и пытаешься это исправить, специально совершая идиотские поступки, вроде драк с гопотой или прогулок по бордюру крыши. Потом на биофаке тебе говорят, что у людей есть врождённые модели поведения, разный гормональный ответ на стресс. У одного выплеск адреналина, и человек активно отвечает на вызов, бежит или дерётся – а у другого в такой же ситуации включается кортизол, и он замирает. Значит, нет смысла бороться со своей физиологией, нужно принять свою модель “B” и использовать её плюсы…

Кажется, логично? Но потом ты встречаешь такое, чего не было в универе. Людей с биполяркой или c Туреттом, у которых вся схема гормонального ответа меняется несколько раз в день. И ты опять понимаешь, что ни черта не понимаешь в решительности – кроме того, что надо слушать собственные ощущения. Как тем летом на Крите, когда выходили из моря и всех накрыла большая волна, незаметно подкатившая сзади. Вынырнул, встал на ноги, увидел, что Клары нет – и замер. Просто стоял, смотрел в пространство и слушал. Через несколько секунд краем глаза, краем слуха уловил, где бултыхнулось. Вот тогда уже нырнул в нужную сторону и вытащил её. А если бы сразу куда-то побежал, то возможно, и пропустил бы этот легкий всплеск.

Егор посмотрел на руки. Пока он размышлял, пальцы сами свили фигуру из трёх верёвочных звёзд. «Навигатор Хуму и сыновья».

Забавно. Семь лет назад, в шизовой питерской поездке, случился яркий сон, и у него там было двое сыновей. А на следующий день, когда он вернулся в Москву, Ольга сказала, что беременна. Из-за такого совпадения он был уверен, что родится мальчик. Но реальность разошлась со сном.

Однако сейчас верёвка опять показывает тот призрачный мир, который как-то связан с настоящим. Пожалуй, знаков уже достаточно. Только начинать нужно иначе, если гавайская фигура не врёт. Он положил верёвку обратно на клавиатуру, сходил на кухню и вернулся в комнату с метлой и совком.

Через час квартира стала похожа на безликий номер в отеле. В входной двери стояли два пакета с мусором. Рядом с ними – чёрный рюкзак и синяя спортивная сумка со всеми вещами Егора. Неубранными остались только ноутбук и большая оранжевая кружка.

Он сел к столу, отхлебнул какао и стукнул по пробелу. Ноутбук проснулся и спросил пароль. В окне «Сафари» открылся сайт клиники.

2. Братья и сёстры

– Не шевелись, я тебя рисую, – шепчет Клара.

От её слов Желток на миг прячется в будильник, но тут же вылезает обратно. И продолжает колыхаться над столом, словно пламя костра.

– Ну и пожалуйста. Тогда нарисую Зелёнку!

Клара поворачивается спиной к Желтку и смотрит в дальний верхний угол палаты, где висит камера. Зелёнка вокруг камеры мерцает очень мерзко.

Нет уж, лучше Желток. На него хотя бы можно смотреть. Поэтому ей и разрешили взять будильник с собой. Она сказала доктору, что Желток – единственный призрак, который её не раздражает. Доктор посоветовал нарисовать его. А папа сказал, что ей надо попробовать с каким-нибудь призраком договориться.

Правда, тот доктор давно уже не приходит. А папа, когда приходил последний раз, велел вообще не рассказывать докторам о призраках. Поэтому, когда к Кларе пришла новая докторица и стала обо всём выспрашивать, Клара сказала ей, что ничего такого уже не видит, наверно хорошие таблетки помогли. И спросила, когда её выпишут.

Докторица посмеялась, но потом сделала противное лицо и сказала, что им надо дальше Клару исследовать. Клара знала, что они подсматривают через камеру, и старалась не показывать, как её достают призраки.