Веришь? (СИ)

- За что?- изумились нёрс, кажется, в один голос.

Перси мрачно глянула на них:

- Нас всех запрут. Минимум на пол года.

- И что?- рассмеялась Клэр.- Зато потом свобода!

Придвинулась к девушке поближе:

- Ты смотри! Не впадай в ипохондрию!

- И иди парня поддержи!- вклинилась Марша и подтолкнула Перси в нужном направлении.

Кора послушно пошла. Села рядом с Золотым. Он тут же протянул руку и накрыл её судорожно сжатые руки своей широкой ладонью. Мягко улыбнулся. И впервые назвал её настоящим именем:

- Держись, Кора. Держись. Ты просто страшно устала. Тебе дорого обошлась свобода.

***

Кто бы сомневался? Свобода дорого обошлась многим. Не только ей. Им всем досталось. Так сильно, что язык не повернётся сказать что-то в ответ на это лицемерно-сочувственное:

- Что ты испытывала в тот, последний день за Барьером?

Разве можно всё "это" взять и описать?!.

Перси сидела и думала свои нелёгкие думы. Ждала, когда "психиатричка" отпустит её и мечтала побыстрее вернуться к книгам и одиночеству.

Милли смотрела на девочку, профессионально улыбалась и отчаянно жалела её. Бедный ребёнок! Она столько раз уже пыталась доказать своему начальству, что у них не сложился с девочкой контакт, что она закрыта, что это форменное издевательство ужесточать ей режим и дальше.

Её не слышали. Или не хотели слышать? Чем дальше, тем сильнее у Милли крепло жуткое подозрение, что её начальству или тем, кто выше, вовсе не выгодно, чтобы девочка быстро пошла на поправку и адаптировалась. Взять хотя бы то, как она похожа на её погибшую мать. Дополнительный, каждодневный триггер!

Милли Смит была, конечно, милейшей девушкой. И управляемой, в меру. Уже хотя бы потому, что работать в подобном центре было неслыханной честью и скачком в карьере. Таким неслыханным, что это должно было бы сделать её и вовсе управляемой...

Ошиблись. Те, кто прогнозировали её поведение жестоко ошиблись. Миллисент Смит была ещё и добра, и сострадательна. И свято чтила клятву Гиппократа. В тот же день, после работы, она поехала в свой универ и направилась на кафедру психиатрии. Тот, кто ей нужен, практически живёт на работе. И обладает достаточным весом в научном сообществе, чтобы продавить тех уродов.

Профессор Глан имел крайне несуразную внешность. Кто-то из его недоброжелателей злобно пошутил однажды, что все успехи профессора обусловлены тем, вероятно, что любой псих примет почтенного учёного за своего. Эта "шутка" удивительным образом дошла до Натана Глана. Вы сами можете судить о достойном учёном муже, но он восхитился и поблагодарил коллегу за комплимент при первой же возможности.

- О, Мышка!- приветствовал Милли преподаватель, подбегая и обнимая.- Какая злобная кошка загнала тебя ко мне?

Милли расхохоталась. Она и подзабыла уже прозвище, которым Глан наградил её ещё на первом курсе! Зря! Значит, давненько не бывала она в таком раздрае... Расплакалась тут же. Профессор не ужаснулся невыдержанности дипломированного психиатра, а невозмутимо подал девочке носовой платок и вслушался в её хлюпанья:

- Вы были правы! А я обижалась! Я и есть мышь! Никчемная и трусливая! И к вам прибежала прятаться и просить помощи потому, что меня уже втянули в профессиональное преступление!

Профессор Глан усадил девочку в кресло. Налил ей бренди из своих тайных запасов. На палец. Посмотрел на ученицу внимательно, подумал и добавил столько же. Сунул стакан ей в руки со словами:

- Вот! Осознала! Смотри, ты только осознала и уже "Храбрая мышь"! Ещё немного и станешь "Саблезубой мышью"! И все твои враги будут прятаться от тебя по углам!

Милли потрясённо смотрела на стакан в своих руках. Проблеяла:

- Это же не...

Профессор не дослушал:

- Конечно, непрофессионально, милая Милли! Профессиональным было бы пару часов вытирать тебе сопли до того времени, как ты придёшь немного в кондицию и сможешь вменяемо объяснить, что стряслось. Насколько я понимаю, дело серьёзное, так может быть, пойдём коротким и непрофессиональным путём?

Милли раздумывала, а Глан голосом змея-искусителя добавил:

- Я сильно ошибаюсь или твой визит как-то связан с тем, что ты участвуешь в обследовании дочери Блайза?

Милая Милли тут же опрокинула стакан и даже не поморщилась от жара, прокатившегося к желудку. Оскалилась, как та самая Саблезубая мышь:

- Эти уроды хотят довести девчонку до дурки и оставить себе. На опыты. Не знаю, она так ценна сама по себе, или для того, чтобы окончательно сломить её отца!

Глава 4.

Милли была в такой бешеной ярости, что действия алкоголя не ощущала. Рассказала всё. И на вопросы профессора ответила. Плевать на подписку о неразглашении!.. Мерзавцы! Как можно, так поступать с ребёнком!

Глан, в ответ на её возмущение, хитро прищурился: