Верить в себя

Кэрол кивнула. Она была очень благодарна Джейсону за искренность, за то, что он без утайки рассказал ей вес не только об их совместной жизни, но и о себе самом, о своих мыслях и переживаниях. Сама она ничего об этом не помнила, а может, и не знала. Сейчас Джейсон казался ей добрым и мягким человеком, которому она когда-то причинила зло. Впрочем, особенного раскаяния Кэрол не испытывала, так как услышанное воспринималось ею только как увлекательный, полный драматизма рассказ о чьей-то чужой, а отнюдь не о ее собственной жизни. Как и всегда в последнее время, Кэрол жадно впитывала новую информацию, но в ее собственной голове не шевельнулось ни мысли, ни воспоминания. Слушая Джейсона, она несколько раз спрашивала себя, почему ей в свое время не хватило ни наблюдательности, ни ума, чтобы сойти со сцены и спасти свой брак. Впрочем, она, кажется, понимала почему. Судя по рассказу Джейсона, происходившее с ней больше напоминало ураган, снежную лавину, остановить которую было невозможно. Успех захватил, опьянил ее, и она продолжала нестись вперед, словно подхваченная могучей волной, хотя признаки надвигающейся катастрофы были более чем очевидны. О том, чтобы поставить на своей карьере крест, Кэрол даже не помышляла. Кино само по себе было целым миром со своими собственными законами, и в какой-то момент она стала строить свою жизнь именно по ним. Теперь-то ей было ясно, как и отчего развалилась ее семья, но тогда Кэрол этого не видела, да, наверное, и не смогла бы увидеть. Джейсон и сам слишком поздно понял, что происходит, так что уж говорить о ней? Восторг, который она испытывала от самого процесса творчества, лишил ее возможности анализировать события своей собственной, реальной жизни, которая существовала за пределами съемочной площадки. Что же касалось Джейсона, то ему мешало сделать первый шаг уязвленное самолюбие. Он считал себя правым, поэтому, вместо того чтобы поговорить с женой откровенно, молча копил обиды, не подозревая, что они разъедают его изнутри, как ржавчина разъедает металл. Неудивительно, что в конце концов Джейсон не выдержал, и это закончилось скверно для обоих. Банальная история, подумала Кэрол, мысленно подводя итог рассказу Джейсона. Банальная и старая как мир, но это не делало ее менее трагичной. Жаль, что в свое время им обоим не хватило мудрости и самого обыкновенного терпения. Правда, тогда они оба были моложе, но, с точки зрения Кэрол, их это вряд ли извиняло.

— Что же было дальше? — мягко спросила она. — Ну, после того, как я уехала сниматься в Париж? Кстати, что это был за фильм?

— Историческая драма с огромным бюджетом. Ты играла Марию-Антуанетту. Как я уже говорил, ты увезла с собой и детей, и я остался на положении соломенного вдовца. Через неделю после твоего отъезда я отправил ся на вечеринку, которую устраивал Хью Хефнер… Еще никогда я не видел столько красивых девушек сразу, некоторые даже показались мне почти такими же красивыми, как ты. — Джейсон усмехнулся, и Кэрол понимающе кивнула, хотя слушать эту грустную повесть с вполне предсказуемым финалом ей было нелегко. У ее личного кино не было хеппи-энда, у них не получилось «прожить долго и счастливо». В противном случае Джейсон не сидел бы сейчас перед ней, пряча глаза.

— …Я слишком поздно понял, что они ничем не похожи на тебя. Ты всегда была порядочным, искренним и добрым человеком, Кэрол. Да, ты много работала и редко бывала дома, но ты была стократ лучше любой из них. Эти… девки, другого слова я не подберу, были вылеплены совсем из другого теста. Все эти модели, будущие кинозвезды, будущие профессиональные шлюхи и другие «охотницы за состояниями»… Я был женат на настоящей, живой женщине, а они были холодными и бездушными разодетыми манекенами. Мне казалось, они сверкают, словно россыпь драгоценностей, и, ослепленный этим блеском, я не понял, что их бриллианты — это всего лишь мишура, дешевка. Вернее — понял, но было слишком поздно.

Одну из них звали Наташей. Эта русская супермодель появилась в Нью-Йорке недавно, но уже пользовалась бешеной популярностью. В Штаты она приехала прямо из Москвы, с короткой остановкой в Париже, где она якобы работала для какого-то журнала. На самом же деле она охотилась за большими деньгами — в том числе за моими. Уже в Париже она сделалась любовницей одного богатого плейбоя — сейчас уже не помню, как его звали. В любом случае я был у нее не первым и не последним. Сейчас Наташа живет в Гонконге со своим четвертым мужем, кажется, он бразилец, торговец оружием или что-то в этом роде. Парень, правда, прикидывается, будто успешно играет на бирже, но я уверен, что на самом деле он занимается совсем другим, куда менее почтенным бизнесом. Главное, у него огромное состояние, а Наташу только это и могло заинтересовать.