Верить в себя

Но тогда она показалась мне совсем другой. Наташа меня как будто околдовала, хотя, должен признаться, что в тот вечер я порядочно выпил, а потом еще и принял дозу кокаина, которую мне услужливо подсунули. Короче говоря, очнулся я уже в постели с Наташей. К этому времени мы были уже не у Хефнера, а на чьей-то яхте на Гудзоне, да и народ вокруг был уже другой.

Что еще я могу добавить? Мне было сорок один, Наташе — двадцать один, и этим, наверное, все сказано. Правда, была еще и ты, но ты с детьми жила в Париже, а я уже решил, что для нормальной жены ты слишком часто отсутствуешь. Нет, даже тогда я не думал, что ты мне изменяешь — это просто не могло прийти тебе в голову, к тому же подобные вещи требуют времени, а тебе его всегда не хватало. В Голливуде у тебя была безупречная репутация, чего, увы, я не могу сказать о себе.

Наши отношения с Наташей недолго оставались тайной — чуть ли не на следующий день после вечеринки у Хефнера в бульварных газетенках появились наши фотографии. Подозреваю — она специально об этом позаботилась. Как бы там ни было, наш бурный роман подробно освещался в прессе, но ты повела себя на редкость благородно, подчеркнуто игнорируя любые сообщения на эту тему.

Вскоре после нашего знакомства Наташа объявила, что беременна. Она отказалась делать аборт, сказала, что любит меня и хочет быть моей женой. По ее словам, ради меня она готова была бросить работу, карьеру, модельный бизнес, лишь бы только быть со мной, сидеть дома и воспитывать наших детей. Можешь себе представить, какой сладкой музыкой звучали у меня в ушах эти обещания! Я уже давно мечтал о нормальной жене, но ты была не готова стать хранительницей семейного очага. Так мне, во всяком случае, казалось, хотя кто знает — я ведь не спрашивал…. Кроме того Наташа здорово вскружила мне голову — я в буквальном смысле слова был от нее без ума.

Еще одна причина заключалась в том, что она носила моего ребенка. Мне хотелось иметь больше детей, но, учитывая твое рабочее расписание, даже думать о третьем ребенке было бы безумием. И двоих-то таскать за собой по всему миру было нелегко, и я просто представить не мог, что ты решишься родить еще одного или двух. А еще я хотел, чтобы мои дети были дома со мной, а не бог знает где, да и Энтони уже подрос, и ему нужно было серьезно учиться… Словом, Наташе удалось убедить меня, что брак с ней будет для меня наилучшим решением. Я уже мечтал, как мы заживем настоящей, крепкой семьей, и даже купил для нас дом в Гринвиче. Потом я позвонил своему адвокату… — Джейсон снова усмехнулся. — Как видишь, это был классический случай временного помешательства, характерный для мужчин, переживающих кризис среднего возраста. Адвокат тоже это понял; он даже пытался меня отговорить, но я не стал слушать. Через несколько дней я вылетел в Париж, чтобы сообщить тебе о своем решении. Ты выслушала меня спокойно, а потом… заплакала, и это было ужасно. Я никогда не видел, чтобы ты так плакала. В какой-то момент я чуть было не Опомнился, спросив себя: что же это я такое делаю?.. В тот день я провел с тобой несколько часов и едва не пришел в себя. Наши дети были очаровательны, и я чувствовал, что не в силах сделать несчастными ни их, ни тебя. А потом позвонила она… Наташа как будто что-то почувствовала и поспешила возобновить свое заклятие. Она, как ведьма, вновь опутала, околдовала меня нежными словами и лживыми обещаниями, и я поддался. Вернувшись в Нью-Йорк, я подал заявление на развод. Ты ничего от меня не требовала — даже обычных в таких случаях алиментов. Из гордости ты не хотела брать у меня ни цента, к тому же ты и сама очень хорошо зарабатывала. Когда я сказал, что Наташа беременна, это тебя едва не доконало, но ты выдержала. Только теперь я понимаю, чего тебе это стоило и каким безжалостным сукиным сыном я был! Мне хотелось поквитаться с тобой за каждую минуту твоей славы, за каждый час, который ты провела не со мной, и я это сделал. И очень скоро об этом пожалел, но было поздно. Впрочем, я отвлекся… Ты еще жила в Париже, когда полгода спустя я женился на Наташе. С тобой я больше не общался; даже когда приезжал, чтобы навестить детей, ты отказывалась со мной встречаться. Энтони и Хлою привозила ко мне в «Ритц» няня; с тобой же я не только не виделся, но даже не разговаривал. Больше двух лет мы обменивались сугубо деловыми посланиями через адвокатов, секретарей, гувернанток; тебе так было легче, да и мне нечего было тебе сказать.

Потом ты вернулась в Штаты и сразу переехала в Лос-Анджелес. Я к тому времени уже начал прозревать и не выпускал тебя из вида. И вот я узнал, что ты стала меньше сниматься и проводить больше времени с детьми. Представляешь, что я почувствовал?.. О чем-то подобном я мечтал невесть сколько времени, но мне не хватило ни терпения, чтобы дождаться, пока это случится, ни мужества, чтобы попросить тебя об этом.