Верить в себя

— Я пришел проведать твою маму. И, кстати, уже не в первый раз… — ответил Мэтью. Его голос прозвучал холодно, и Кэрол недоуменно воззрилась на него. «В чем дело? Что вы не поделили?» — хотелось ей спросить, но она промолчала.

— Разве она вас помнит? — удивился Энтони. — Мама?.. — Он повернулся к Кэрол.

— Едва ли, — ответил за нее Мэтью, но Энтони только покачал головой. Сам он помнил этого типа очень хорошо. Это он сделал его мать несчастной, и именно из-за него Кэрол в свое время пролила немало слез. С тех пор прошло пятнадцать лет, но сейчас Энтони чувствовал себя так, словно все это случилось только вчера. Кэрол в тот вечер поздно вернулась домой и объявила ему и Хлое, что им придется уехать из Парижа. Потом она заплакала. Она плакала и никак не могла остановиться, и, лишь когда Энтони, испугавшись, бросился звонить врачу, сумела взять себя в руки.

В конце концов Кэрол все же рассказала сыну, кто причинил ей боль, и Энтони почувствовал, как внутри его все переворачивается. Раньше Мэтью Белланкур ему очень нравился — он учил его ездить верхом и играть в европейский футбол, но в ту ночь мальчик навсегда возненавидел человека, из-за которого так страдала его мать. Энтони давно хотелось вернуться в Америку, и не видеть слезы, катившиеся по лицу Кэрол, ему было больно. Не сразу он вспомнил, что она плакала и раньше — очевидно, у них с Мэтью уже некоторое время не все ладилось, но Энтони обратил на это внимание далеко не сразу. И теперь к радости возвращения домой примешивалось облегчение от того что мать вернется вместе с ним на родину, где злой мистер Белланкур уже не сможет ее преследовать и мучить. Парижский дом Кэрол в конце концов продала, но для Энтони это не стало огорчением: несмотря на то что во Франции у него остались друзья, в Америке он чувствовал себя намного лучше. Он, однако, был уже достаточно взрослым или, вернее, достаточно чутким, чтобы понять: для его матери возвращение домой — нелегкое дело. Она словно перерезала последнюю ниточку, связывавшую ее с Парижем, где она узнала и счастье, и боль. Слава богу, сейчас она ничего об этом не помнила, но Энтони не сомневался — раньше она много думала о происшедшем.

И вот он и Мэтью еще раз встретились лицом к лицу, и в душе Энтони снова ожили и страдания Кэрол в Париже, и те слезы, которые она тайком проливала уже в Лос-Анджелесе. Именно поэтому внезапное появление Мэтью в больничной палате спустя столько лет вызвало у него острую тревогу. Он словно увидел призрак, нежданно вернувшийся из забвения, куда отправили Мэтью де Белланкура сыновние чувства Энтони и его искренняя забота о душевном спокойствии матери.

Еще большую тревогу Энтони испытал, когда увидел, как мало изменился за прошедшие полтора десятилетия этот человек. Да, он сильно поседел, а на лице его прибавилось морщин, и все же это был прежний, вольный и властный мужчина, привыкший всегда поступать по-своему, ни перед чем не останавливающийся и умеющий любой ценой добиваться своего. Когда-то он занимал высокий пост (сейчас Энтони уже запамятовал какой) и привык командовать, а ему это никогда не нравилось. Он хорошо помнил, как однажды Мэтью отослал его из комнаты за то, что он нагрубил матери. Энтони попытался было не послушаться и даже крикнул, что Мэтью — не его отец и не имеет права распоряжаться, но был уведен насильно и заперт в своей комнате. И хотя впоследствии Мэтью перед ним извинился, Энтони надолго запомнил исходящую от него безжалостную властность и непоколебимую уверенность в собственной правоте.

Сейчас от него исходила все та же сдержанная сила; во всяком случае, в палате Кэрол он чувствовал себя вполне уверенно, хотя Энтони ни минуты не сомневался в том, что Мэтью здесь совершенно нечего делать. Кэрол порвала с ним давным-давно, к тому же она вес равно его не помнила. Так зачем же он явился?

— Не волнуйся, я ненадолго, — пообещал Мэтью, когда Энтони, в последний раз обняв мать, бросил ни него откровенно вызывающий взгляд. Больше всею ему хотелось, чтобы этот субъект оставил Кэрол в по кое, и лучше — навсегда.

— Скоро увидимся, да, мам? — сказал Энтони, обращаясь к Кэрол. — Выздоравливай. Я позвоню из Нью-Йорка, как только мы с отцом долетим, хорошо?

С этими словами он через плечо бросил взгляд Мэтью. Ему было не по себе оттого, что приходилось оставить мать наедине с этим человеком, но время поджимало — им с Джейсоном пора было ехать в аэропорт. Энтони, впрочем, надеялся, что теперь Мэтью не сможет причинить Кэрол боль, коль скоро она все равно не помнит, кто он такой и кем для нее был. Кроме того, и палате постоянно присутствовала дежурная медсестра или сиделка, но Энтони ситуация все равно не нравилась. Мэтью исчез из жизни Кэрол много лет назад, исчез, причинив немало страданий, и его неожиданное появление здесь и особенно сейчас, когда Кэрол была так слаба и беззащитна, было по меньшей мере неуместно.

Когда Энтони наконец вышел из палаты, Кэрол вопросительно взглянула на Мэтью.