Veritas (ЛП)

Разумеется, это объясняло, почему Спок так быстро вышел из столовой. А весь инцидент стул-выдран-из-пола произошёл, наверное, из-за усталости. Трудно, должно быть, постоянно следить за своей силой и, всего лишь на секунду после тяжёлого дня, Спок стал небрежен.

Видите? В итоге, идеально логично.

Джим встал и упёр руки в боки, по большей части для того, чтобы удержать свои штаны на месте.

- Ты собираешься делать то, что он говорит? – спросил Кирк у пола, зная, каков будет ответ, и всё же не в силах себя остановить.

- Очевидно, всё его утверждение было наполнено свирепой эмоциональностью, - поспешил уточнить Спок.

- Очевидно.

- Поэтому… в данном случае я вынужден полагаться на его опыт.

Джим тупо кивнул.

- Ага, конечно. Согласен.

Они оба молчали какое-то время, пока Кирк не понял, что умирает с голоду и что ему отчаянно надо в душ.

- Ну так, я пойду, да? – сказал он, потягиваясь одной рукой, дабы предотвратить нечто очень неудобное (эти штаны, серьёзно, словно задались целью съехать ниже его задницы). – И, э, наверное не увижу тебя до… о, слушай, а ты знаешь, на сколько назначено начало завтрашнего слушания?

Спок кивнул:

- Мистеру Моссу сообщили, что ваша дача показаний продолжится завтра в двенадцать часов. Мне также сообщили, что вы с мистером Скоттом сегодня днём приложили значительные усилия, и именно из-за этого звёздная база пришла в норму так быстро.

- О. Да, Скотти отлично поработал.

На этот раз тишина была напряжённой, пока Джим её не нарушил:

- Ну ладно, значит увидимся завтра.

Кирк направился к выходу, задумавшись, на что это будет похоже, - какое-то время опять не обедать вместе со Споком, или не играть в шахматы? Не иметь возможности поговорить о тех вещах, которыми он делился только с ним, быть вынужденными постоянно быть формальным и напряжённым в обществе друг друга, никогда наедине, всегда на публике?..

- Похоже, мне просто придётся попросить Боунза защищать меня теперь от Ставока, - сказал Джим, пытаясь изобразить лёгкость ухмылкой через плечо, но внезапно Спок будто превратился в статую.

- Ставок.

- Ага, - Джим остановился и полуобернулся, всё ещё протягивая руку к панели. – Репортёр, помнишь?

- Исследователь широкого вещания, - почти на автомате поправил его Спок. Тёмные глаза сощурились. – Вы ранее не упоминали, что его зовут «Ставок».

- Правда? – Джим нахмурился, пытаясь вспомнить. Хм, наверное они оба постоянно говорили «репортёр» или «журналист». Кирк опёрся спиной о стену рядом с дверью и скрестил руки на груди.

- Действительно. Я обладаю тем, что вы бы назвали эйдетической памятью. Я бы вспомнил такое имя.

- И почему же это? Ты его знал?

Когда Спок заговорил, он, казалось, подбирал слова с особенной осторожностью.

- Есть вероятность, что он не тот Ставок, с которым я… знаком. На Вулкане обитало около шести миллиардов жителей.

Плечи Джима немного поникли при упоминании Вулкана, и он почувствовал эту знакомую пульсирующую боль в груди.

- Но также есть вероятность, что он тот парень, о ком ты думаешь, - мягче сказал Кирк. – Как ты с ним познакомился?

- Ставок был в том же образовательном центре, что и я.

- Вы вместе ходили в школу! Ого, это…

Он хотел сказать «шикарно». «Удачно», даже. А затем он вспомнил.

Однажды, играя в шахматы, они разговорились о детстве Джима. Это никогда не было темой, о которой ему бы хотелось говорить, особенно о временах, когда мамы на планете не было. Но Споку, любопытному от природы, Джим не мог отказать в возможности узнать то, что его настолько откровенно интересовало. Поэтому Кирк рассказал всё об уходе своего брата Сэма, о словесных оскорблениях Фрэнка и похищении его машины, и о дне, когда мама наконец образумилась и послала идиота на все четыре стороны. О том, как наблюдал за медленным улучшением состояния Вайноны во время его позднего юношества, но одновременно нуждался в какой угодно, любой отдушине для своей беспокойной энергии, дикой и неконтролируемой, чуть не погребённый под весом имени своего отца.

Они долго разговаривали, может, не в совсем уютной атмосфере, пока нет, но они были честны.

А затем Спок рассказал о себе.

Он говорил рублеными предложениями и ровным голосом, всё ещё защищаясь (это было в первые дни, когда слово «дружба» всё ещё было для него чужеродной идеей), но также ничего не изменяя. Спока гнобили в школе, до такой степени, что он был серьёзно эмоционально скомпрометирован и в итоге сломал одному мальчику нос.

- Джим?

- Извини. Я только что вспомнил… он был одним из мальчишек, кто задирал тебя?

- …Ставок, которого я встретил, когда был ребёнком, действительно пытался добиться от меня эмоциональной реакции.

Джим вспомнил, какой тот вулканец был пустой и отдалённый. Он, казалось, не просто блокировал свои чувства - в Ставоке их не было, в отличие от Спока. Да, из-за невообразимой потери, произошедшей в тот день, когда Нерон уничтожил его планету, Ставока можно было бы пожалеть, но это не давало ему повода быть плохим человеком.

- Это его нос ты сломал?

Взгляд Спока скользнул к полу и обратно вверх, возможно, из-за смущения.

- Да, - коротко ответил он.