Veritas

Максимилиан Загадочный любил прекрасное, возвышенные плоды ума и образования. Его доверенный советник Каспар фон Нидбрук, поддерживаемый большой группой ученых, собирал по всей Европе дорогие книги и манускрипты, с помощью которых центуриаторы[17] Магдебурга позднее должны были создать монументальную историю Церкви. Он спас Венский университет от упадка, когда пригласил значимые в образованной Европе имена: ботаника Клусия, к примеру, или же медика Крата из Краффтхайма, немаловажно было и то, поддерживали они папу или еретика Лютера.

Хотя он предпочитал мир и согласие, Максимилиану Загадочному пришлось иметь дело с войной. Во второй половине шестнадцатого столетия на востоке всерьез обозначилась турецкая опасность. Защищать границы христианства было для императора тяжким бременем, а еще большим для Вены, столь близкого к Востоку города. Он один, казалось, осознавал невероятную задачу, которая предстояла Западу, ибо друзья и союзники оказались упрямы: Испания колебалась, папа обещал деньги, которые не поступили, а Венеция, памятуя о своих сделках и владениях на Востоке, даже заключила сепаратный мир с турками. В 1566 году христианские и османские войска наконец встретились. Максимилиан был разбит, но он и не сражался.

– Его отец, Фердинанд I, заключил с султаном Сулейманом Великолепным перемирие сроком на восемь лет. В качестве ответа на отказ от военных действий Блистательная Порта должна была, однако, платить приношение в тридцать тысяч дукатов ежегодно.

После смерти Фердинанда у Максимилиана не оставалось иного выбора, кроме как предложить Сулейману продлить соглашение. Однако в 1565 году в Венгрии снова вспыхнуло опасное пламя войны. Войско Сулеймана начало вооружаться.

Подкрепившись, мы продолжили осмотр кухни. Затем мы поднялись наверх и осмотрели maiordomus. Поскольку эти комнаты были покинуты давным-давно, мы собирались провести предусмотренное в таких случаях практическое обследование: разжечь небольшой огонь в камине, чтобы проверить, выходит ли из дымохода на крыше хоть струйка дыма.

– В этот момент Максимилиан выбрал свою судьбу, – с горькой миной на лице продолжал Симонис, пока мы, сопя и потея, выгребали из камина обломки штукатурки, чтобы сделать возможным проведение опыта. – Один из его дипломатов, Давид Унгнад, сообщил ему, что в Константинополе собирается войско в сотню тысяч солдат. После этого император приказал своему придворному казначею, то есть хранителю финансовых резервов, не жалея средств, оснастить равносильную армию.

Некоторое время спустя заместитель императорского казначея Георг Илзунг лично предстал перед Максимилианом и представил ему внушительный результат: благодаря тесным связям с влиятельнейшими немецкими банками, такими как Футгерн, и не в последнюю очередь с его, Илзунга, персональным участием, собрано войско в восемьдесят тысяч солдат, состоящее из пятидесяти тысяч пехотинцев и тридцати тысяч конных. Также он заручился поддержкой Медичи из Флоренции, Филиберта Савойского, Альфонео из Феррары, герцога Гизского и немецких курфюрстов. В Германии Илзунг раздобыл немалые суммы денег, чтобы оплатить обмундирование, обозы и оружие. Инсбрук обещал поставить защитные и боевые шлемы собственного изготовления, к тому же савойских лошадей и итальянскую инфантерию. С герцогом фон Вюртемберг он договорился о поставке пороха; из Аугсбурга и Ульма получил ружья и другое оружие. Кроме того, Илзунг заявил, что получит приличные суммы от папы и испанского короля.

– Максимилиан лучился от счастья, – рассказывал грек, – более того, он повысил Илзунга в звании до главного имперского казначея, недолго думая, сместив с поста его предшественника. Георг Илзунг, занимавший важные посты еще при Фердинанде I, отце Максимилиана, стал ключевой фигурой финансов империи.

Императорское войско покинуло Вену 12 августа 1566 года и двенадцать дней спустя разбило лагерь у городка Рааб на берегу Дуная.

Максимилиан был мирным человеком, но не боялся сражения за правое дело и решил лично возглавить войска, так же, как это сделал Сулейман, хотя у султана это был семнадцатый поход, а у Максимилиана – первый.

После того как был разбит лагерь, войско императора стало ожидать событий. Максимилиан не хотел двигаться вперед. Он запирается в своей палатке, не хочет ни с кем говорить. Его жажда действий улетучилась, и все задаются вопросом: почему? Солдаты и офицеры рвутся в бой; ожидание может только умерить пыл и дать свободу инфекциям, как часто бывает в крупных полевых лагерях. Вскоре заболели первые солдаты.

Сулейман, напротив, времени не теряет и нападает на крепость Сигетвар, на которую замахивался уже давно. Сначала войска императора устремляются на помощь осажденному городу. Затем, непонятно почему, их отзывают.