Веритофобия

Но зачем сразу такие ужасы. Утренний макияж дамы — вот уже и ложь. Нарисовать на своем лице лицо более интересной женщины. Впарить окружающим, и намеченному мужчине прежде всего, себя под маской красавицы. А теперь представьте, как тот самый мужчина мочит под краном полотенце и стирает с ее личика всю красоту, приговаривая: «Не ври, дай-ка я рассмотрю, какая ты на самом деле». Слезы оскорбленной жертвы — самая мягкая реакция, а можно и маникюрной пилкой в глаз.

Одежда — уже ложь, в смысле не для тепла и суха, а модная и красивая. Здесь подложим, там утянем. Ноги удлинить, талию перетянуть, грудь выпятить, зад округлить. Нет-нет, пусть разденется и сделает оборот кру-гом!

А эти самцы, выпячивающие челюсти и пытающиеся встопорщить хилые плечи? Ты возьми штангу, возьми топор, выйди на ринг, покажи на что ты способен — тогда будет ясно.

Представьте толпу на улице голой — современную городскую толпу — и вас затошнит от эдакой красотищи. Ах, если бы все стройны и молоды… После тридцати публичное раздевание ограничить, после сорока пяти — запретить под страхом уголовного наказания! Пенсионерам — из дому не выходить! А то ишь — задрапировались…

Черт. А как животные и птицы, имеющие брачный наряд как индикатор породы и жизненной силы? И как они топорщат перья и шерсть, стараясь отпугнуть врага своими преувеличенными размерами? Ложь как помощь в выживании. Не притворится жучок дохлым — его птичка склюет, а жучку тоже жить надо.

Что же касается лжи как нормы поведения — это просто караул какой-то. Есть такой литературный сюжет: «день правды». Ну, как реакции на бессовестную ложь и борьбу за нравственность и совесть. Один день все на работе (или в школе) говорят только правду. Варианты: только когда спросят — или по собственной инициативе без ограничений.

Вот день правды без ограничений — это нейтронная бомба. Вроде все есть — а вроде они все уже уничтожены. Первыми подвергаются правде уроды и дураки. А кончается все ковровым бомбометанием по мелким грешкам: кто ковыряет в носу, кто не отдал три рубля, у кого идиотский смех и кривые ноги, и все повально пукают и рукоблудствуют, как только остаются без присмотра. Оставшаяся жизнь уходит на восстановление психического равновесия.

Если присовокупить, что фигура умолчания есть одна из форм лжи, и никто не гадит посреди улицы, как будто они этого вообще не делают, хотя полно туалетов и все двери в них закрываются — картина всеобщего лицемерия обретет черты завершенности.

То есть. Человеческое общежитие полно условностей. Условность — это формальное отклонение от простой реакции. Думаешь: «Чтоб ты сдох» — и приветствуешь: «Здравствуйте». Иначе все передерутся, и никакого сотрудничества не будет. Не будет общества, государства, цивилизации, парового отопления и спагетти с сыром.

Между людьми в обществе — как смазка между вращающимися деталями. Меж телами — одежда на каждом и промежуточное пространство. Между мыслями и чувствами разных людей — также прослойка. Из слов, интонаций, мимики и жестов. Это как ментальная одежда и ментальное промежуточное пространство. Все неприятные и деструктивные наши мысли и чувства мы оставляем при себе — как прыщи и интимные места под одеждой. И взаимной откровенности избегаем — как не тремся телами на работе или в кафе. На внешнем уровне — уровне межчеловеческих контактов — мы приветливы, сдержанны, снисходительны и терпимы. Это мягкая и пластичная оболочка личности — внешний ментальный слой. Вот этими слоями мы и контачим друг с другом. Легко находим общий язык и делаем общую работу, а также развлекаемся и отдыхаем.

То есть. С циничной прямотой пьяного римлянина. Можно сказать, что. По необходимости. У человека социального правда упрятана под ложь. Как медный провод упрятан под слой текстильной оплетки и резиновой изоляции. Иначе под напряжением закоротит, вспыхнет, загорится, и ни фига электричество не передаст.

Для существования социума необходимо наличие системы императивов и табу. И в нее входят прежде всего правила общения и поведения. Они предписаны, их нарушения караются. Если твои искренние мысли и чувства им не соответствуют — держи их при себе. Выразишь напрямую, нарушишь правила — накажут вплоть до смерти.

Правила простейшие и первые — права и обязанности вождя, перворанговых самцов, и далее всех социальных групп. Правила позднейшие, избыточные, потерявшие рациональный смысл — это элементы поведенческого ритуала в развитом государстве. Типа приподнимать шляпу при встрече с дамой, что есть знак уважения (то бишь готовности совершить ради ее блага разные поступки, вплоть до трудных и опасных).

А теперь — прыг обратно! Вежливость и такт по сути есть ложь. Но ложь во благо — не травмировать людей, улучшать им настроение и способствовать эффективной работе общества и хорошей жизни в нем.

Отношения в социуме ритуализированы. Ритуал как свод правил поведения от бытовых мелочей до торжественных общих церемоний. Ритуал всегда условен — то есть прямо не рационален и в определенном смысле лжив.