Верю — не верю

— Ай, молодец… — прошептала Люда. — Ай, какая же я молодец! Ива, ты находка для нашего концерта! Ты любую песню так запомнить можешь?

— Только если она мне понравится.

— Ну да, ну да, разумеется… Ива, я тебе сейчас дам еще одну песенку послушать…

— Нет, Люда, я больше не могу задерживаться, меня Лёша ждет.

— Ой, велика птица! Подождет.

— Нет, он волноваться будет. Значит, я завтра «Виноградную косточку…» спою?

— Подумаешь, волноваться… Да, хорошо, пусть будет «Виноградная косточка». А ты не постесняешься ее петь? Там всё-таки слова такие… взрослые.

— Хорошие слова. Чего стесняться? Это если плохие слова, то их произносить неудобно. До свидания, Люда.

Ива вышла из кабинета и спустилась в гардероб.

Ольховская Инна всё еще стояла у зеркала.

— Приветики, — увидела она Иву. — Своих ищешь? А они домой смотались.

— Как домой?.. И меня не подождали?

— А почему они должны тебя всё время ждать? Вот тоже, навязалась…

— Я не навязывалась. Мы друзья и любим друг друга, — просто сказала Ива.

— Ой, не могу! Любят! Какая наивная! Да Никитин каждый месяц в кого-нибудь влюблен. А Маковы вообще никого не любят по определению, они только притворяются, чтобы потом поиздеваться… Это же уроды! А ты им поверила. Ты лучше мне верь. Я всё-таки твоя тезка…

Инна достала блеск для губ и стала подкрашиваться.

— Зачем ты красишь губы? — спросила Ива.

— Чтобы блестели, — сквозь зубы ответила Инна этой ненормальной. — А ресницы крашу, чтоб чернели. А веки — чтоб синели. А волосы…

Инна запнулась. То, что она подкрашивает волосы, было страшной тайной. Такого золотого оттенка от природы у нее не было, волосы были, по ее собственному выражению, «средней блёклости», приходилось ухищряться и делать вид, что она природная златовласка…

— Ты и волосы красишь? — округлила глаза Ива.

— Не твое дело! Иди отсюда, мышь несчастная!

Заиграл мобильник.

— Ой, это Лёша звонит! — узнала Ива мелодию и расстегнула рюкзак. — Куда же я его…

— Держи, припадочная! — бросила Инна телефон на скамейку. — Забывать не надо! Скажи спасибо, что я нашла, а не ворюга какой-нибудь…

— Спасибо! Вот я растяпа! Спасибо, Инночка!.. Алё! Алё! Лёша? Да, я здесь, я в школе! Да, стою на месте… Нет, никуда не ухожу. Да, всё в порядке! Да, жду. Я с Ирой тут…

Хлопнула входная дверь. Инна Ольховская ушла не прощаясь.

Глава 11. Песня без фальши

— Ольга Алексеевна, а зачем надо красить губы, ресницы, веки и волосы? — спросила за ужином Ива.

— Ну, моя дорогая, тебе ни за чем не надо, — улыбнулась Лёшина мама. — У тебя чудные глазки, прелестный цвет волос, ты замечательно выглядишь!

— А те, кто красится…

— Они хотят стать красивее, чем они есть на самом деле, вот и всё.

— Бедная Инна Ольховская… Она считает себя некрасивой, — Ива задумчиво размешивала чай. — Интересно, какой у нее на самом деле цвет волос?

— А что, она и волосы красит? — усмехнулся Лёша. — Ах, златовласка…

— Ива, дорогая, что ты будешь завтра петь? — спросила мама. — Может быть, порепетируешь? А мы с папой послушаем.

— И я послушаю! — устроился Лёша на диванчике.

— Хорошо, — согласилась Ива. — И вы мне скажете, как вам нравится мое пение. Я волнуюсь немного…

И Ива спела про виноградную косточку. Слово в слово, нота в ноту. Лёша закрыл глаза и закачался в такт музыке.

— Солнышко, как же ты хорошо поешь, — восхищенно вздохнула мама. — И тебе очень идет петь Окуджаву, и особенно его «Грузинскую песню»… Слушай, у меня есть чудесный палантин! Ну-ка… Сейчас мы из тебя такую грузинку сделаем!

— Золотоволосую грузинку! — засмеялся Лёша. — Ива-то волосы красить не будет… Будет такой, как на самом деле! Ива, как ты поешь! Просто закачаешься от твоего голоса! Завтра будет триумф!

И действительно — был большой успех. Уж на что братья Маковы не любили бардовские напевы, обзывали их нуднятиной и скукотой, и то заслушались, когда Ивин голос поплыл по актовому залу. Даже Устюгов закачался в такт песне…

— Потрясающе, — сказал Володька.

— Потому что не фальшиво, — ответил Василий.

— Ива фальшиво петь не может, — догадался Володька. — Она же врать не умеет.

— А Инна Ольховская может! Она же врать отлично умеет. Так облажалась в конце!

— Да ладно, бывает… — сказал снисходительный Володька.

— Ага, бывает. Только так и бывает у коварных личностей, которые чужие мобильники не отдают и волосы красят, — согласился еще более снисходительный Василий.

— Ну, а куда же ей деваться, если златовлаской быть хочется, а природа не расстаралась, — проявляя чудеса снисходительности, вздохнул Володька.

— Это вы о ком? Для кого природа не расстаралась? — подсела к братьям Лида Сомова.

— Ну всё, теперь пойдут разговоры, — посмотрел на брата Василий. — Была у человека тайна, а теперь нету…

— Тайна?

— У кого тайна?

— Да что за тайна-то?

— Да разве теперь это тайна…

Инна Ольховская подошла к Иве и вылила ей на палантин Ольги Алексеевны апельсиновый сок из пакетика.

— От благодарных слушателей, — прошипела она.

— Ты что, чокнулась?? — вскинулся Лёша.

Сидящие рядом одноклассницы протянули Иве бумажные платочки, стали помогать вытирать сладкие пятна…