Верю — не верю

День был теплый, градусов пятнадцать, щедрый подарок от осени. Синее небо, нарисованные неподвижные облачка, пышный ковер из листьев под ногами, пронизанный солнцем лес… Золотая осень, одним словом. Только не та, замурзанная толпами туристов в каком-нибудь парке, пропитанная бензинными парами от припаркованных машин и химическими запахами от мангалов, а свежая, лесная, от которой слегка кружится голова…

— Ива, у тебя голова не кружится? — спросил Лёша.

У Ивы не кружилась голова. Что она, свежим воздухом не дышала? В Нашгороде и уезжать для этого никуда не надо, открыл окно — и дыши.

И всё-таки Ива была благодарным гостем леса.

— Лёша, как красиво! Лёша, смотри, какой лист яркий! Лёша, смотри, лисички!.. Последние, наверное.

Эти восторги грели ему душу. Он и сам бы прыгал вокруг каждой симпатичной елочки или рябинки, но стеснялся. Хорошо, что Ива ликовала за двоих.

— Нам туда, Анатолий Сергеевич! — показал Лёша направление. — Но предупреждаю, там ручей, придется форсировать.

Это предложение было горячо одобрено всеми участниками, только Инна с сожалением глянула на свои ботиночки.

— А я тебя перенести могу, — смущенно шепнул Устюгов. То есть это ему так показалось, что он шепнул. Услышали-то его абсолютно все. Девочки тут же назвали его Коленькой и могучим богатырем и определили очередь перетаскивания их через ручей. Огромный Устюгов не возражал.

— Что ты там высматриваешь? — спросил Лёша.

Уже вечерело. Они дошли до последнего запланированного дота. Всё было по плану, Лёша замечательно брал азимуты и ни разу не завел отряд неизвестно куда.

Последний дот был запрятан в елках и осинах, крыша была едва видна, вся заросла мхом, даже несколько березок умудрились прорасти на бетоне. Со стороны дот запросто можно было принять за холмик. Но у этого холмика был вход.

В последний раз семиклассники и учитель достали фонари и ринулись внутрь, надеясь обнаружить что-то интересное. А Ива осталась стоять на заросшей крыше и не отрываясь смотрела вверх, на верхушки осин. В правой руке она сжимала свистульку.

— Что ты там высматриваешь, Ива?

— Лёша, нас где-то здесь нашли?

— Кажется… — подумав, ответил Лёша и вдруг задохнулся от непонятного предчувствия. «Свистульку взяла с собой», — отметил он, и ему стало очень тоскливо.

Он подошел к ней, заглянул в глаза.

— Над нами только небо, Ива.

— Я знаю, Лёша. Но… смотри.

Она показала вниз. На бетонной крыше лежали мягкие светло-серые перья. Точно такие же, совиные.

— Они были здесь, да?

Лёша ничего не ответил. «Ну зачем ей уходить? — подумал он. — Разве ей плохо с нами? Я всегда рядом, и Маковы, и Устюгов, и даже Ольховская человеком становится в последнее время… Разве ей плохо с нами? Эх, не обманывай себя, Алексей Борисович… Дело не в том, что Иве плохо здесь, а в том, что тебе будет плохо без нее. Эгоист ты, Алексей Борисович, с чем тебя и поздравляю!»

Настроение совсем испортилось. А был такой замечательный день, и он еще не закончился! Надо срочно что-то придумывать!

— Лёха, я одну штуку придумал, — очень вовремя отвел Лёшу в сторону Василий. — Я это место и без карты знаю. Тут недалеко еще один дот есть, там подвальный этаж такой — обалдеешь! Мне знакомые ребята рассказывали. Там даже крутятся кое-какие штурвалы…

— Да не штурвалы, балда! — присоединился к ним Володька. — Совсем на своих кораблях помешался, везде у тебя штурвалы… А там обыкновенные ручки и рычаги. Пойдем, Лёха? Недалеко!

— Хорошо-хорошо, пойдем, только Анатолия Сергеевича предупредить надо…

— Да не надо! Они еще полчаса там торчать будут! Девчонки бабочку ночную нашли, думают, что это Мертвая голова, теперь пока ее все не перефотографируют, они оттуда не вылезут. Двадцать человек на одну бабочку! Ну, пока вылезут, то да сё, уже и на электричку пора будет идти… А мы быстренько — хоп, и назад! А если сказать, так не отпустит одних, Лёха… Скажет, что поздно уже, не успеем. А мы успеем! Да не дрейфь, я отвечаю! Ребята рассказывали…

Кто знает, если бы Лёша не старался так заглушить в себе подступающую тоску, не поддался бы он на Васькину провокацию. Но тоска набросилась так остервенело, что Леша не мог бороться с ней в одиночку. Уж лучше с друзьями вместе в авантюру ввязаться какую-нибудь!

— Только Иву берем обязательно! — вдруг выкрикнул он, вспомнив про синюю свистульку и совиные перья.

Володька с Василием впервые за все время поморщились при упоминании об Иве.

— Лёха, может, сами по-быстрому смотаемся… Ива, конечно, свой человек, но… не стормозит?

— Кто, Ива?? — Лёша расхохотался. — Ты вспомни, как она на физре тебя на кроссе сделала!

— Да нет, я не в смысле физухи… Она нам, конечно, в беге фору даст, не вопрос. А вот насчет того, что мы без спроса идем… И потом скажет ведь Анатолию, куда ходили. Я не в упрек, ты не подумай, я понимаю, она устроена так…

— Я без Ивы не пойду! — твердо сказал Лёша.

— Всё! — поднял руки вверх сдающийся Василий. — Всё, я понял. Идем вчетвером. Только сейчас и быстро. Пока ночная бабочка не устала притворяться Мёртвой головой. И пока не стемнело.

Глава 14. Ольховская — молодец