Верю Огню

– А вфы? – повернул голову к женщине бывший труп.

Дамочка отвернула лицо и тихо сплюнула:

– Может, тебе и телефончик домашний сказать, и размер бюстгальтера? Саша, накрой ему «это дело», не могу я, они трясутся…

– Собой накрой, - пыхтел врач, - у меня в кармане только сигареты…

– Вон они!!! – закричали где-то. «Каталку» тряхнуло, и снова опустилась тьма.

– Эй! Эй!!! Мужик! Погоди! Ты куда?!…

Ирочку снова «напрягли». Из операционной привезли мужчину, пребывающего без сознания, с мелкими разрывами кожи, синяками, ссадинами, к тому же с морговской биркой на ноге. Бирочку, к слову сказать, тут же сорвали и бросили в мусорное ведро. Заведующий отделением Сергей Сергеевич сказал, что мужик этот пока неизвестный. Ожил у патологоанатомов не дождавшись вскрытия. Что там начальнички тянули-решали относительно него, с кем советовались – неизвестно, однако же дяденька успел придти в себя и, по пути в хирургию, снова отключиться.

Ирочка получила огромное количество ценных указаний на его счет и, главное – следить, потому, как мужчина этот продолжал болтаться на кромке жизни и смерти не имея никаких действительно серьезных повреждений. Сам Сергей Сергеевич углубился в показания новенького компьютера, подключенного к «дяденьке». Новый век – новая техника. Тут тебе и пульс, и давление и все прочее.

Ирочка, как ей и было приказано, довольно долго послушно смотрела за этим новым бальным, однако, в конце концов, стала развлекаться, подменяя шефа и великодушно отпуская того на перекуры. В этом-то как раз и крылся «напряг». Чтобы не этот хмырь из морга, Ирочка ходила бы курить с Сергеем Сергеевичем, а так, приходилось сидеть при больном и отвечать на глупые вопросы и подковырки двух его соседей, в отличие от него уж слишком твердо находящихся в сознании. Мужики просто развлекали себя подобным образом. Ирочку ужасно тянуло в ординаторскую к Сергею Сергеевичу. Мужики получали яростный отпор, и это заводило их еще больше.

– Я на минутку, - сказала, наконец, медсестра, окончательно истощившим ее нервные ресурсы дяденькам. – Смотрите тут. Если запищит эта штука, зовите. У меня перекур.

Ирочка вышла в коридор и скрылась за дверью ординаторской. Минуты через две там сухо щелкнул дверной замок. Когда же быстротечное и некачественное развлечение было закончено, медсестра и Сергей Сергеевич, поправив слегка измявшиеся халаты, направились к месту исполнения своих служебных обязанностей. Каково же им было, когда по возвращению они не обнаружили в палате того самого неизвестного гражданина из морга?! Со слов его соседей-мужиков, ранее докучавших Ирине, вошли какие-то врачи и с ними детина в штатском, отсоединили больного, сказали, что на процедуры, и увезли.

Поднятые страшным переполохом медики прочесали всю больницу, и к своему великому отчаянию обнаружили у служебного выхода только опустевшую «каталку». Самого же «дяденьку» не нашли, как не искали…

Янушкевич прибыл в Службу. В приемной его встретила заплаканная секретарь Ирина:

– Тут сообщения, - начала она.

– Зайди в кабинет, - сухо пригласил Председатель.

Ирина собрала бумаги и вошла.

– Ирочка, - вздохнул генерал, - знаешь ведь, что должность твоя имеет скорее не документально-творческий характер, а так – чай принести, кофе, сообщеньица передать. «Секретку» Службы ведут специалисты, ты же, не перегруженная работой, должна сиять! Заряжать всех энергией, а ты? Ну, что это за слезные реки? Знаешь где мне сегодня все эти рыдания и всхлипывания? Отчего ты так убиваешься – я понимаю, сама мне говорила, нравился он тебе, ну, что уж теперь? Обратно, Ира, не вернешь…

– Игорь Федорович, - всхлипнула мадмуазель Блесницкая, - я бы ничего, но, тут такое… Какой-то …придурок, пол часа назад позвонил и спрашивает: «Ирочка, Шеф у себя?» и не представился. – «Как, - говорит, - мне с ним связаться поскорей?» Я бросила трубку. Он сначала кривлялся, как мальчишка, в том смысле, что голос менял, вот я и бросила. А он перезванивает, представляете, и давай на меня кричать. Обозвал курицей, наорался и снова: «Янушкевич появится, я перезвоню…». Перестал кривляться, а…, голос…, - Ирочку снова пробило на слезы, - похож на Ивана Сер-гх-еевича.

Она, вдруг, икнула, извинилась, налила себе из графина стакан воды, выпила и спросила:

– Игорь Федорович, что делать?

– Делай свою работу, - мрачно ответил Янушкевич, - а позвонит «этот», сбрось его на первую линию…

Звонок того, кто так расстроил Ирину, раздался через сорок минут. Генерал в это время пил кофе. Открылась дверь, и появилось бледное личико Блесницкой:

– «Он» звонит, - прошептала она, - послушайте голос. Такого не может быть.

Янушкевич включил запись и снял трубку.

– Привет из преисподней, - услышал он на том конце провода голос, от которого по спине пробежали колючие мурашки. – Игорь, это…, Ваня. Сотри разговор и сорвись с места. Встретимся, где последний раз рыбачили. Под мостом, где Михайловский в воду упал. Слышишь меня, это не шутка, не до них сейчас. Если не веришь голосу, возьми с собой мою бригаду…