Верка

Пацаны и девчонки играли в мяч, встав в круг. Из бани мы вышли последними, и значительно позже. Боря встретил меня вопросительным взглядом, мол, что, драл ее там, что ли? Я отрицательно помотал головой. Он довольно кивнул. В глазах его никакая ревность не читалась. Или он умел скрывать свои чувства, или доверял мне, не знаю. Думаю, что первое было более реально…

— Лови! — кто-то кинул мне мяч, и я, не очень ловко, отбил его в сторону, делая несколько шагов в круг, туда, где было пореже с играющими. Включился тут же в игру.

Борис подскочил к Верке, и ухватил ее за висящий край полотенца, весело:

— Вставай в круг! Давай поиграем!

— Мне надо одеться, — Верка дернула плечом, стараясь вырваться из Бориного захвата.

Но Боря держал цепко. Верка демонстративно фыркнула:

— Ой, да ладно, я могу и так.

С этими словами она отпустила руку, державшую на груди полотенце, и это полотенце осталось в руках Бориса. Верка пошла дальше. Женственно, сексуально, весьма возбуждающе и просто — безумно красиво. Она шла, а на нее выперлись взглядами все, кто был в этот момент в пределах видимости. Кто-то из оперов получил пропущенным мячом в голову, даже не заметив этого удара.

— Верка! — крикнул Ребров. — Постыдилась бы!

— Ты сам меня раздел, — через плечо невозмутимо ответила Верка. — Сам и стыдись.

Это было очень по-женски. Так сказать могла в компании только Верка. Подруги, и те — рты пооткрывали в лютой зависти, что им не выпала такая эффектная возможность подать себя…

Молчание, длившееся несколько секунд, неожиданно было разбавлено звонкой оплеухой, раздавшейся со стороны пристройки, в которой жила обслуживающая территорию алкогольно-зависимая пара.

— Куда выперся, ублюдок! На меня бы так смотрел!

Подруга Витька продолжала хлестать своего милого по голове, а тот, неуклюже защищаясь руками, побежал куда-то за пристройку, на ходу продолжая оглядываться — цепляя глазами грациозно «плывущую» по тропинке нагую Верку. Подруга погналась за ним, схватив по пути какой-то прут, охаживая того по спине, прогоняя его прочь от зрелища, опускающего её личную привлекательность.

Это зрелище буквально выключило всех, кто это видел. Верка с улыбкой поднялась на крыльцо и скрылась за дверью, а все остальные уже даже не могли стоять — многие натурально, давясь от смеха, упали в траву. Я плакал до слез…

К слову сказать, мужичок этот, Витёк, зиму-то не пережил. В очередном пьяном угаре подруга зарезала его, когда тот лег спать. Воткнула нож в грудь — и попала в аорту. Прямо в постели, которую она делила с ним, Витёк и отошел. Потом она вытащила труп на мороз, и бросила за сараем. Там Витёк и пролежал до весны. Иногда приезжающей жене Реброва эта подруга говорила, что Витёк куда-то ушел, и вот-вот должен вернуться. И жена верила, исправно продолжая возить ей еду на двоих. Витька нашли только тогда, когда отпустил мороз, и разлагающееся тело начало вонять. Боря не стал заявлять об этом в органы, как никто другой понимая, что после них последуют всякие проверки, а большей части документов на базу у него еще не было, и поэтому он просто закопал труп метрах в ста от сарая. Он даже не знал фамилию своего работника. По весне и подруга куда-то исчезла. Я потом, много лет спустя, гостевал у Бори в Подмосковье, куда он переехал, и спрашивал, не он ли порешил эту подругу. Боря помотал головой и сказал, что через год на соседней базе нашли неопознанный женский труп — прибило к берегу. В тот кон и лодка у него на базе пропала. Вот и думай, как у нее сложилось — она это была, или нет. Хотя, какая разница. Рассказ ведь не о ней.

* * *

После увольнения из органов, Боря прибился к одному лесному воротиле, у которого имелись деньги, и в противовес им — имелись желающие их у него отобрать. С появлением Реброва, бизнес у лесного воротилы пошел на лад, да и вопросы в государственных органах власти Боря решал на ура — быстро и качественно. И все были довольны.

Верка к этому времени уже считала себя чрезмерно успешной деловой вумен — пока она была в связке с Борей, ей удалось немало заработать (вернее — отработать) — она купила своей матери квартиру — пока еще не хотела светить происхождение денег, и поэтому оформила квартиру на самого родного человека, который, по ее представлению, кинуть ее не мог. Но тут случилось непоправимое — Боря снял погоны и уехал за сто километров в другой городишко. Это не сулило ей больших прибылей, а оставаться только на одной прежней зарплате Верка не планировала. Свою планку месячных трат она подняла в соответствии с ранее имевшимися возможностями, привыкла к этому уровню, и возвращаться вниз ей, естественно, не хотелось. А работа прокормить так ее уже не могла.

Вначале она убедила Борю, что тому нужен хороший юрист, способный узреть в договорах предпосылки к вероятному «кидалову». Её приняли на работу. Здесь зарплата была немного выше, но не зарплата ей была нужна.