Верхний этаж

Олег осмотрел ящик, похожий на те, в которые опускают найденные документы. В центре поблескивало стеклышко глазка. Внизу виднелась прорезь для ключа. Замок работал исправно.

— А зажигаться будет? — спросил Олег, щелкнув по глазку.

— Спрашиваешь! — важно ответил один из старшекурсников, — Не такое делали!

— Протяни руку! — неожиданно попросила Зоя и высыпала Олегу на ладонь несколько кнопок. — Сходи за объявлением — сейчас прикрепим.

Войдя в свою комнату, Олег постоял немного над неподвижно лежавшим на кровати Семеном и осторожно потрогал его за ногу.

— Спишь?.. А обед?

— Н-накормили! — придушенно послышалось из-под подушки.

Не задумался Олег над этим странным ответом. Вытащив из тумбочки рулон с объявлением, он вернулся в коридор. Его удивило, что в тупичке уже не было ни Зои, ни старшекурсников. Еще больше удивился он, когда заметил красный глазок, призывно горевший, в центре ящика. «Уже есть что-то! — подумал он. — И когда только успели?»

Пока Олег медленно и робко приближался к ящику, противоречивые чувства накатывались на него. Горящий глазок предвещал новые заботы. Придется идти куда-то, что-то выяснять, как-то помогать кому-то. Не так уж это и приятно — хлопотать за других. Но красный светлячок звал не кого-нибудь вообще, а именно его, Олега. И этот безмолвный призыв размывал остатки того мучительного ощущения непричастности, инородности, которое начало исчезать во время работы в бригаде Петьки Строгова. Олег был нужен кому-то. К нему обращался сигнальный глазок.

С этим окрыляющим чувством собственной необходимости, победившим все другие соображения, Олег открыл ящик и вынул сложенный пополам листок. Глазок сразу же погас.

«Это — проба, — прочитал Олег первую фразу. — Знаю, что ты волновался, открывая ящик. И это очень хорошо! Волнуйся всегда, когда о помощи просят твои товарищи.

Поздравляю с первой благодарностью!.. И все-таки я рада, что мы с тобой — одногодки! Зоя».

Над последней фразой Олег думал долго. А может быть, и вовсе не думал — просто стоял в тупичке и впервые так отчетливо чувствовал постукивание собственного сердца.

Когда Олег начал прикреплять над ящиком объявление, проходившие по коридору ребята стали сворачивать к тупичку. Всем хотелось узнать, что это за ящик. Не отвечая на вопросы, Олег вдавил в стену последнюю кнопку, широким жестом указал на объявление и ушел в свою комнату.

Семен уже не лежал на кровати, а задумчиво стоял у окна и внешне был совершенно спокоен.

— Ты еще не обедал? — спросил Олег, забыв, что уже задавал такой вопрос.

— Сейчас иду, — ответил Семен и зашагал к двери.

Есть ему совсем не хотелось, и в столовую он не собирался идти. Надо было побыть одному, чтобы продумать каждую мелочь того, на что он решился ради матери.

Несколькими минутами позже в комнату зашел Никита Савельевич и попросил Олега оповестить группу о том, что завтра с утра за полчаса до начала занятий будет проведена короткая беседа о дисциплине.

— В нашей группе нет особой нужны говорить об этом, — сказал он. — Зато есть план обязательных мероприятий. Придется!.. Ты и сам подумай — может, по комсомольской линии замечания найдутся?

— Да вроде нет! — Олег пожал плечами. — Порядок вроде… Но я всем передам.

Беседа о дисциплине

Когда Семен тем ранним утром шел в подвал к завхозу, он не боялся, что его увидит вахтерша, дремавшая у выхода из общежития. Сегодня он не мог рисковать. Окна еще не были заклеены на зиму, и Семен заранее, вечером, высвободил шпингалеты, а на рассвете после бессонной ночи без единого скрипа или стука приоткрыл раму и выскользнул на улицу, не забыв закрыть за собой окно.

«Уж делать, так делать чисто! — подумал он, припускаясь к трамвайной остановке, но тут же горько усмехнулся на бегу: — В грязном деле — чистая работа!»

Его сегодняшняя поездка была разведкой. Он хотел изучить маршрут, чтобы потом на мотоцикле не петлять по незнакомым улицам. Доехав на трамвае до проспекта, который за чертой города переходил в шоссе, Семен пересел на пригородный автобус. Маршрут оказался несложным: трамвай почти не делал поворотов и автобус ехал и ехал в одном направлении.

Миновали контрольный пост ГАИ. Семен отметил это в своей памяти. Мимо стали проплывать столбики с цифрами. Четвертая остановка на шоссе оказалась между десятым и одиннадцатым километром. Семен подался было к выходу, но решил проехать еще одну остановку и не прогадал. Автобус остановился около столбика с цифрой 13.

В груди неприятно захолодело, когда Семен остался один на остановке и осмотрел то место, где ему предстояло через два дня встретиться с Сороконогом или его посланцами. Строений поблизости не было, людей — тоже. Только машины безучастно сновали туда и сюда. Справа простиралось голое поле с лужами, подернутыми тонким ледком. На другой стороне шоссе торчал навес для пассажиров. Там же была и остановка автобусов, едущих в город.