Верхний этаж

— Товарищ бригадир! Не зачисляй меня в прогульщики! — попросил он так, что и не понять — шутит или нет. — Я не лодырничал — твою похвалу отрабатывал.

— Какую еще похвалу? — на ходу спросил Петька.

— Честным ты меня назвал, а я тогда… В общем, скоро мое персональное дело разбирать будете.

Петька торопился к ребятам.

— Некогда мне загадки разгадывать! Вечером разгадаю!

Он выбежал во двор, а Олег свернул в раздевалку, чтобы снова натянуть резиновые сапоги. На душе у него было какое-то расслабленное спокойствие, как после длительной болезни. И хотя они с Зоей еще не решили, что нужно делать Олегу, будущее его больше не заботило. Ему казалось, что везде будет прекрасно, лишь бы рядом была Зоя.

Когда инженер вышел во двор, на столбах вспыхнули две мощные лампы и рассеяли ранние зимние сумерки. В сопровождении Петьки инженер пошел вдоль траншеи для труб с холодной водой. Сразу было видно — работа выполнена на совесть. Такой идеальной зачистки, пожалуй, даже и не требовалось. Миновав ограду, инженер остановился у перекинутых через траншею добротных мостков с поручнями.

— Утер ты мне нос, бригадир! — признался он и вернулся во двор — проверил траншею для труб с горячей водой. Придраться было не к чему. — Кто будет работать на автокране?

— Мастер и два ученика, — ответил Петька солидно и оглянулся на бывший склад, где стоял автокран на гусеничном ходу и ждали приказа два пэтэушника со своим мастером-наставником.

— Командуй! — разрешил инженер.

— Дава-ай! — крикнул Петька крановщикам.

У них все было подготовлено. Один из пареньков вскочил в кабину. Стрела дрогнула. Натянулись стропы. Верхний бетонный лоток отделился от остальных и повис в воздухе. Не прошло и пяти минут, как этот первый лоток ровно и плотно лег на дно траншеи.

— Давай второй! — запальчиво крикнул кто-то.

Но тут погасли лампы и в дверях показался завхоз.

— Кончай работу! Через полчаса ужин!

Суд

С трудом удалось учебной части так спланировать расписание занятий на последние недели первого полугодия, чтобы совместить точное выполнение программы общеобразовательных предметов со строго нормированной работой. Не было урезано время и для всяких других дел. Ребята успевали ходить в кино и продолжали заниматься в кружках. Даже подготовка к спектаклю на английском языке не прерывалась и подходила к концу.

На одну из последних репетиций опоздал Семен. Все уже были в сборе.

— Не заболел ли? — встревожилась Ирина Георгиевна.

— Недавно ушел из общежития, — сказал Олег. — Обещал вернуться к репетиции.

Семен вбежал запыхавшийся и взбудораженный, молча подал Ирине Георгиевне завернутый в газету шар с ручкой, за которую он держал этот объемистый круглый пакет.

— Что это? — удивилась учительница.

— Это вам! — сказал Семен. — От меня… У вас сегодня такой день…

— Цветы? — догадалась она и, привстав на цыпочки, поцеловала Семена в лоб.

— Это просто так… Мелочь… — проговорил он срывающимся голосом. — Вот если вам потребуется что-то очень важное — только скажите! Я — в лепешку!

— Спасибо, Сеня! — Она сняла с цветов газету и окунулась лицом в большой букет. — Спасибо… Но скажи, пожалуйста, как ты узнал, что у меня день рождения?

— Я ведь пока еще Шерлок Холмс! — пошутил Семен и вздрогнул от громких хлопков — это ребята зааплодировали имениннице и Семену.

— Удачи тебе, Сеня, во всем, во всем! — пожелала ему растроганная Ирина Георгиевна. — И в роли Шерлока Холмса — тоже!

— Не будет, наверно, спектакля, — насупился Семен. — Не обижайтесь, если сорвется из-за меня… Повестка пришла — завтра суд.

Эта новость удивила всех не меньше, чем первая. Ребята и думать перестали о суде, а он, оказывается, завтра!

— Спектакль будет! — возразила Ирина Георгиевна. — И обязательно с твоим, Сеня, участием!

Но репетицию она отменила, понимая состояние Семена. Ни с кем больше не разговаривая, он ушел и пропадал где-то до позднего вечера. Напрасно поджидали его ребята в столовой к ужину.

Потом они долго сидели у себя в комнате, тревожно гадая, куда он мог запропаститься.

В девятом часу к ним зашел Никита Савельевич.

— Семена нет?

— Сами не знаем, где он! — ответил Олег. — Боимся даже.

— Не бойтесь — с ним уже никогда ничего дурного не случится. Одному побыть хочется — и пусть побудет… Я не за ним пришел, а за тобой, — сказал Никита Савельевич Олегу. — Ему суд завтра, а тебе — сегодня хочу учинить. Открыто заседать будем или с глазу на глаз?

Ждал Олег неизбежного разговора с Никитой Савельевичем и понимал, что теперь от своих друзей незачем скрывать правду, и все же он не был готов сейчас при всех повторить то, в чем с такой легкостью признался Зое.

— Ребятам я сам… потом, — смущенно произнес он.

Как и тогда, с Семеном, Никита Савельевич прошел с Олегом в обычно пустующую комнату отдыха.

— Трусоват ты малость, — произнес он. — Мог бы и сам мне во всем признаться, а не посылать Зою, как парламентера, для переговоров со мной.

Олег потупился, а мастер с необидной стариковской прямотой неожиданно спросил: