Верхом на Ланселоте

Оказалось, что его подопечную перевели на второй этаж. Это ухудшало ситуацию: если дверь плохонько, но охраняли, то окно никто не охранял в принципе. А на второй этаж забраться профессиональному киллеру вообще не проблема. Ночью – тем паче. Лично Сашка так бы и сделал: забрался на козырек, что над служебным входом в больницу, с него выстрелил в объект, спрыгнул и ушел бы спокойно. Никто бы даже не хватился, что объект убит и уже направляется в райские кущи по дороге в Царствие Небесное. Утром бы обнаружили, что у них свежий труп на руках, вернее, в кровати… А еще лучше охотиться с территории больничного парка или с соседнего дома, что напротив больницы. Неужели не хватило ума закрыть окна хотя бы шторами?

Павлин подошел к медсестре и что-то смешное ей сказал. Она куда-то убежала, весело стреляя в предмет своего обожания глазками и виляя толстой задницей. Павлину эта стрельба глазами понравилась: он радостно сверкнул зубами в ответ. Не жизнь, а малина. Одна лежит и ни слова не говорит. Этакая спящая красавица. А вторая перед ним чуть не стелется. На два фронта работает мужик. Павлин сел в кресло, что рядом с насестом медсестры. Сашка назвал ее курицей. Она похожа была на несушку: кудахтала, как пернатое недоразумение. Тут ей в пару и павлин нарисовался. Будут весело дуэтом кудахтать: он в кресле, она на своем посту. Что-то долго ее нет. Куда умчалась толстозадая?

И тут нарисовался новый персонаж из коридора, куда скрылась блудливая медсестра. Этот тип шел быстрым шагом в сторону палаты, где лежал объект. Павлин свои перья прибрал и сразу вжался в кресло. Сашке показалось, что он даже в объеме уменьшился. Значит, никого не ожидал увидеть. Павлин не был дураком и поэтому наверняка понял, что его просто убьют: бежать ему некуда, а свидетелей никто оставлять не станет, находясь в своем уме и твердой памяти. Побочные отходы в виде человеческих жертв при выполнении этого заказа не возбранялись. А оружия у павлина, судя по всему, нет и в помине. Значит, это не мент. И для собственной защиты даже травмата не имеет.

Сашка среагировал чисто автоматически: сказалась многолетняя выучка. Он выглянул из-за угла и выстрелил в киллера, доставшего пистолет с глушителем. Павлин рухнул на пол и закрыл голову руками. Сашка подумал, что павлин быстро сообразил, как правильно действовать. Хорошо, что не стал глупо геройствовать. Он бы своими действиями Сашке только помешал. Киллер не ожидал встретить сопротивление: его предупредили, что есть охрана, но вооружены будут только полицейские. Он верно рассчитал, что оружие-то у ментов будет, но пистолет они держат в кобуре, а это потеря драгоценного времени: пока мент кобуру свою расстегнет, пока оружие достанет, киллер мента продырявит столько раз, сколько сочтет необходимым в соответствии с обстоятельствами. А тут такой нежданчик нарисовался, да еще настолько меткий: зацепил руку с первого выстрела. Вторая пуля попала киллеру в плечо, и правая рука стала моментально неметь. Киллер предпочел временно отступить, зажимая рану второй рукой. На выполнение заказа еще есть время. Придется подготовиться и зайти с другой стороны. Он своего оппонента по дуэли даже не ранил. И это было обидно…

Ярик понял, что ему конец. Вот и погулял на свой день рождения… Завтра у него намечалась днюха, которую он собирался отпраздновать в кругу своих сотрудников. Но увидел убийцу с пистолетом и понял, что не погуляет с ребятами и не напьется в последний раз с Лехой. По глазам понял, что его в расход пустят и даже не поморщатся. Странное дело: раньше он все время лез под пули, провоцируя судьбу. И ему было нестрашно помирать. Страшно было остаться инвалидом и повиснуть на чьей-то шее камнем. А умирать – нет. Чего бояться, если срок подошел, настал миг – и нет тебя? Пока живой, бояться было глупо. А когда умер – вообще плевать. Ты мертв и прекратил свое земное существование. Осталась живой только твоя бессмертная душа, а бренное тело уже не твое, а принадлежит вечности или врачам-трансплантологам на крайний случай. Ярик смерти не боялся, поскольку не чувствовал за собой большого греха, за который его могли бы черти жарить на сковородке. Он точно знал, что жизнь прожил правильно и почти праведно: старался не грешить и подлости не делать, поэтому надеялся на справедливый суд на небесах. А тут понял, что убьют, и испугался. Не сильно, но все равно дрогнул. Упал на пол и лежал тихо, не отсвечивал, пытаясь слиться с интерьером. Значит, привык жить сыто, комфортно, в достатке и рисковать уже отвык напрочь. И куда он полез кроху охранять? Ему самому охрана нужна. Ни на что не годен. Старый стал и отвык от такого количества адреналина в крови. После того как перестали щелкать пули, он встал с пола и всей тушей бухнулся в кресло. Сидел, как раздавленный и таращился в стену напротив. Жизнь свою перелистывал и произошедшее анализировал. Очканул маленько…