Верхом на раторне (ЛП)

На самом деле Джейм никогда не встречалась со своей кузиной Эрулан. В конце концов, прошло больше сорока лет с тех пор, как массовая резня забрала всех леди Норф, кроме одной, девочки Тьери, защищая которую Эрулан и погибла. Тем не менее, всю прошлую, унылую зиму, проведённую взаперти в Женских Залах Готрегора, нося одежду мёртвой кузины, поскольку Тори не подумал обеспечить её чем-то более подходящим, она часто навещала знамя Эрулан, которое висело среди рядов знамён мёртвых членов её семьи — то есть висело до той последней ночи, когда Тишшу выдул их все в окно.

Теперь они обе снова оказались вместе, вот только… вот только здесь появилась сама Эрулан, стоящая и улыбающаяся ей.

Закрыть глаза. Посмотреть снова.

Хотя лицо перед ней создавало видимость полноты жизни, оно было отмечено тонким узором смерти и его улыбка была всего лишь натяжением стежков. Тем не менее, душа Эрулан пристально смотрела наружу через основу и уток ткани, проницательно и криво улыбаясь.

Вот мы и снова вместе, кузина.

Был ли это другой сон, или она действительно достигла сферы души? Если последнее, то чей голос притащил её сюда и где она теперь оказалась?

Ответ пришёл вместе со щёлканьем каблуков сапог и бряцаньем тяжёлых шпор, и то и другое приглушалось камнем и толстой тканью, закрывающей стены.

Бренвир размашисто прошагала мимо в вихре своей разрезанной юбки для верховой езды, руки плотно обхватили грудь, как будто удерживая её от взрыва. Больше не улыбаясь, Эрулан наблюдала за тем, как она проходит. Когда мёртвая девушка повернула голову, Джейм увидела, что у той не было затылка, только вогнутый реверс лица, грубый и покрытый узелками нитей.

Матрона Брендан, похоже, не замечала их обоих. Что за радость она могла находить в том, через что не могла видеть, и кто мог вообще что-то увидеть через безглазую маску ищущего? В Женских Залах Джейм иногда была вынуждена носить такую сама, в качестве наказания за свои неугомонные блуждания. Хотя, как правило, маску использовали в детских играх. Девушка, носящая её, теряла не только зрение, но и свою личность, пока ей не удавалось поймать другого игрока. Тогда она передавала ей маску и присваивала имя нового искателя. В конце игры все становились кем-то другим, кроме девушки, оставшейся в маске, которая становилась никем, безымянной и потерянной. Иногда она носила маску по несколько дней, пока старшая девушка не сжаливалась и не снимала её.

Но кто мог освободить матрону, ослеплённую её собственным отчаяньем?

— Что я могу сделать? Что я могу сделать? — Зло бормотала Бренвир сама себе, так же навязчиво и зациклено, как и металась по комнате. — У нас был контракт, чёрт возьми! Ты должна была стать моей навеки. Но затем ты умерла, а Серый Лорд отправился в изгнание, а теперь его сын говорит моему брату забыть о цене. Адирайна сказала, что он только мужчина, что он не понимает, что он хочет быть добрым и любезным. Ха! Как я могу держать тебя у себя и, тем более, если снова тебя потеряю, как я смогу вынести это? Это уничтожит меня. Хуже, что если это заставит меня уничтожить других?

По мере того, как она проходила, на гобеленах шевелились тени, выползали вперёд, приобретали отчетливость. Её демоны. Её воспоминания.

Тут стояла девочка, нелепо выглядящая в слишком большой для неё одежде брата, нож в одной руке, отрезанный моток длинных чёрных волос свисал из другой. Каждая линия её несчастного лица говорила, Это не сработало. Я всё ещё себя ненавижу.

На следующем гобелене, та же девочка стояла на коленях у тела женщины, которая, руки полны мальчишеской одежды, упала вниз с пролёта лестницы и сломала себе шею.

Бренвир ударила себя по слепому лицу сжатыми кулаками. — Ох, мама, я вовсе не хотела проклинать тебя. Нет. Нет. Но я — шанир проклинающая, монстр. Что я могу принести, кроме вреда. Адирайна, родич бабушки, ты сказала мне быть стойкой и такой я и была. Они прозвали меня Железной Матроной, но они не знают. Они не знают. Эрулан, сестрица, ты дала мне силу, ты дала мне любовь, а потом умерла. О, я прокляла твоего убийцу и кара пала на него, но ты по-прежнему мертва. А теперь я должна потерять и твоё знамя тоже? Он кинул мне тебя, прокляни его предки, как кость собаке! Оскорбление, позор. Мне следует проклясть его. Нет, нет, я уже прокляла его сестру. «Безродная и бездомная»… Чёрт бы тебя побрал, Джеймс!

Джейм вздрогнула. Это и был тот резкий, разрывающий сердце крик, который затянул её сюда.

Затем она изо всех сил стала пытаться сохранить равновесие. Только сейчас она осознала, что снова носит одежду Эрулан, включая узкую нижнюю юбку, которая практически связала её ноги вместе. Упасть под ноги Бренвир будет, мягко говоря, неловко. Мимоходом, она задумалась можно ли — чёрт бы тебя побрал — считать проклятием шанира проклинающего.

Бренвир заговорила снова, ломающимся голосом. — Ты украла её, пленила этим проклятым обаянием Норф. Ох, как хорошо я его помню. Как я его чувствую, даже с тобой. В пути. На морозе. Ты с ней спала?