Верхом на «Титанике»

Некоторое время добрые доченьки пытались избавиться от мамы, но успеха не добились, Елена Константиновна осталась лежать в комнате. Жить в одном помещении с парализованной больной оказалось трудно. Олеська не выдержала и недели. Один раз она не пришла вовремя с работы, поздно вечером позвонила Маше и заявила:

– Я уезжаю на съемную квартиру.

– А я? – взвыла Маша.

– Че ты? Маленькая разве, – процедила сестра, – выросла уже, сиськой тебя кормить не надо!

– Маму куда деть?

– Где лежала, там пусть и лежит, – равнодушно ответила Олеся.

– Сука, – завопила Маша, – решила избавиться от больной! Кинуть!

– У нее есть ты, – издевательски перебила сестру Олеся.

– Ну погоди, – пригрозила Маша, – вот завтра поеду к Татьяне Карловне и скажу правду!

– Кто такая Татьяна Карловна? – спросил я.

– Олеська в парня влюбилась, – захихикала Маша, – там плюнуть не на что, ботан в очечках, но она от него млела, лужей растекалась. Во дура! Валя этот у мамки из рук ел, а Татьяна Карловна Олеську ненавидела, и моя сестрица из кожи вон лезла, чтобы ботана захапать, и…

– Понятно, – остановил я разошедшуюся девицу, – значит, вы пригрозили Олесе разоблачением. Дескать, сообщите Татьяне Карловне, что предполагаемая невестка малосимпатичная особа, бросила родную мать на произвол судьбы.

– Сечешь фишку, – закивала Маша, – Олеська испугалась и пообещала мне двести баксов, ну там на памперсы-шмамперсы.

– Она дала деньги?

Маша скорчила гримасу.

– Я их выпрашивала! Десятого числа ныть начинала: «Пора деньги отстегивать». Двадцатого, глядишь, Олеся конверт привезет, бросит на стол и бегом, нос платком прикроет, вот сука! Обо мне даже не думала, как сестра в дерьме ковыряется, ее не колыхало.

– Вы про дом расскажите, – вернул я беседу в нужное русло.

– Совсем недавно, – продолжала Маша, – позвонила я Олеське. Разговор о доме пошел, что нас расселять собрались, и, вполне вероятно, мы можем «трешку» требовать. Да уж, не было бы счастья, да несчастье помогло! Вот когда я порадовалась, что мама параличная и живая. Ольга Ивановна из первой квартиры объяснила мои права и посоветовала к адвокату сходить. А где бабки взять? И потом, с какой радости для Олеськи я за бесплатно стараться буду? Правильно?

Я сделал движение головой, которое при желании можно было принять за согласие. Маша решила, что я одобрил ее позицию, и продолжила рассказ.

Глава 11

Маша набрала номер сестры, услышала громкий щелчок, потом неожиданно тихий мужской голос произнес:

– Олеся, ты это сделала!

– Да, – ответила сестра, – ради нас.

Маша мигом поняла, что в сети случился сбой и она стала свидетелем чужого интимного разговора.

– Невероятно, – прошептал мужчина.

– Татьяна Карловна будет довольна, – воскликнула Олеся, – у меня появился замечательный дом и бабки, больше твоя мама не станет гундеть: «Валечка, опомнись, не приводи в дом нищую». Я теперь богатая невеста, милый, записывай адрес нашего дома.

– Не хочу, – пробормотал парень, – мне не нравится идея там жить!

– Где же нам обитать, – воскликнула Олеся, – Янка окрысилась, вон гонит!

– Ну… дай подумать! Так сразу я не могу решиться…

– Валюша, ты не понял, подумай! Собственный дом, а еще… Нет, ты не поверишь!

– Что? – чуть слышно поинтересовался парень.

– Валенька! Мы богаты, – закричала Олеся, – а она не знает!

– Кто?

– Ася Михайловна!

– О чем?

– О деньгах.

– Каких? – перепугался Валентин.

Чуть не повизгивая от удовольствия, Олеся стала выкладывать новости. Маша, боясь дышать, слушала сестру. Она не поняла, за какую услугу Ася Михайловна, мать Шульгина, у которого служила Олеся, решила по-царски наградить домработницу. Но горничная получила в свою собственность коттедж в подмосковном поселке. Дом небольшой, место, где он расположен, совсем не пафосное, но это просторное, отдельное жилье, о котором безуспешно мечтают десятки тысяч столичных жителей. Сделку оформили тайно от всех членов семьи, Ася Михайловна ни словом не обмолвилась никому, она провернула дело мгновенно, в условиях полнейшей секретности, Олеся тоже будет держать рот на замке. С Машей она своей удачей не поделилась, сообщала о ней сейчас своему любимому.

– Мебель там есть, занавески, посуда, постельное белье, – в ажиотаже перечисляла Олеся.

– Господи, – шептал Валя, – господи!

– Все осталось! Она туда, похоже, не ездила!

– Господи!

– Да что ты заладил! – возмутилась Олеся. – Милый, опомнись! Это еще не вся везуха.

– Нет! Не говори лучше! – взмолился тот.

– Почему?

– Не хочу! Как ты это проделала?

– Ты меня любишь? – воскликнула Олеся, проигнорировав его вопрос.

– Очень.

– А как сильно?

– До смерти.

– Хочешь жить вместе?

– Да.

– Скажи, нам будет хорошо с Татьяной Карловной?

Из трубки послышалось тяжелое дыхание.

– Ну? – настаивала Олеся.

– Мама меня очень любит, – решился наконец Валя.

– Но будущую невестку сожрет без масла и соли, – безжалостно перебила его Олеся, – как…

– Не надо, – огрызнулся парень, – не смей так о маме!

– Дай договорить! Ася Михайловна не знает ничего! Иначе б не оставила деньги!